(И часто забываю про вежливость. А вежливость – тоже важно, это не украшение на главной лини, а всегда самостоятельная линия).
…
…
Были у художницы Иры Баклановой. Вот у нее все эти сложности сократились сами собой. Отпали все «бла-бла», а осталось главное: хватает за руку и целует (благодарность). Или кричит от ужаса: «Ой-ой-ой!»
Думаю, что она все прекрасно понимает – ну, в смысле, главное понимает в своей жизни: что вот она тут инвалид, а мы здоровые.
Разговаривали между собой, то-сё, вдруг Вероника Павленко стала рассказывать про какую-то свою знакомую, глухую, которая читает по губам, и что мы ( типа, здоровые) всегда почему-то относимся к больным свысока, говорим с ними, как с дурачками, попроще. И тут Ира пришла в возбуждение– да-да-да!
Разговаривали между собой, то-сё, вдруг Вероника Павленко стала рассказывать про какую-то свою знакомую, глухую, которая читает по губам, и что мы ( типа, здоровые) всегда почему-то относимся к больным свысока, говорим с ними, как с дурачками, попроще. И тут Ира пришла в возбуждение– да-да-да!
И взгляд у нее очень понимающий. А когда мы живопись ее смотрим – с достоинством сидит. Или плачет.
Сиделка кладет ей руку на стол - она такая покорная, одной рукой поправляет себе другую, как сверток - лучше сиделки знает, как удобнее. Мы о чем-то говорим, а она молчит – просто у нее сломался в голове тот механизм, который выдает «бла-бла» - про путина, про усыновление детей американцами - эти сложности, которыми мы общаемся друг с другом. А осталось главное: ужас и благодарность,
Или вдруг тянет руку к тебе, и нужно тоже протянуть руку в ответ. Она ее сожмет крепко, смотрит в глаза и молчит. Всё сократилось. осталась нужна только человеческая поддержка, в чистом виде. Не «добрый совет», а участие. То, что мы получаем в усложненной форме, «I like it».
жмет руку и смотрит в глаза. И всё. Никаких «спасибо, что вы меня не забыли, потому что я тоже была художником, такая же как вы, и бла-бла-бла…»
Лишнее сократилось, как в математике.
Анастасия
11 ноября 2013, 20:29 #Когда-то 4 года назад, в вербное воскресенье,
по рекомендации О. Феликса я побывала впервые на выставке Ирины Баклановой.
Я была потрясена её открытым и таким сильным талантом обращенным прямо к моей душе.
Она пишет как дышит. Всё в её живописи живое и о живом. Всё сказочно и вместе с тем предельно реально.
Её живопись до краев наполнена личным сложным переживанием существования красоты в мире.
Точно отобрано главное и бережно принесено нам. Мир который она несет хрупок, тонок, настолько нежен, что
хочется сказать:
— Острожно! Это — живое, с ним нельзя грубо. Оно — подарок, подарок, который нужно беречь.