Марина Цветаева (26 сентября (8 октября) 1892 — 31 августа 1941)

Август - астры,
Август - звезды,
Август - грозди
Винограда и рябины
Ржавой - август!.. 

     

ЧИТАТЕЛИ ГАЗЕТ 

Ползет подземный змей, 
Ползет, везет людей. 
И каждый - со своей 
Газетой (со своей 
Экземой!) Жвачный тик, 
Газетный костоед. 
Жеватели мастик, 
Читатели газет. 

Кто - чтец? Старик? Атлет? 
Солдат? - Ни черт, ни лиц, 
Ни лет. Скелет - раз нет 
Лица: газетный лист! 
Которым - весь Париж 
С лба до пупа одет. 
Брось, девушка! 
Родишь - 
Читателя газет. 

Кача - "живет с сестрой" - 
ются - "убил отца!" - 
Качаются - тщетой 
Накачиваются. 

Что для таких господ - 
Закат или рассвет? 
Глотатели пустот, 
Читатели газет! 

Газет - читай: клевет, 
Газет - читай: растрат. 
Что ни столбец - навет, 
Что ни абзац - отврат... 

О, с чем на Страшный суд 
Предстанете: на свет! 
Хвататели минут, 
Читатели газет! 

- Пошел! Пропал! Исчез! 
Стар материнский страх. 
Мать! Гуттенбергов пресс 
Страшней, чем Шварцев прах! 

Уж лучше на погост, - 
Чем в гнойный лазарет 
Чесателей корост, 
Читателей газет! 

Кто наших сыновей 
Гноит во цвете лет? 
Смесители кровей, 
Писатели газет! 

Вот, други, - и куда 
Сильней, чем в сих строках! 
Что думаю, когда 
С рукописью в руках 

Стою перед лицом 
- Пустее места - нет! - 
Так значит - нелицом 
Редактора газет- 
ной нечисти.  

1935

***

"Я стол накрыл на шестерых..." *

Всё повторяю первый стих
И всё переправляю слово:
 -  "Я стол накрыл на шестерых"...
Ты одного забыл - седьмого.

Невесело вам вшестером.
На лицах - дождевые струи...
Как мог ты за таким столом
Седьмого позабыть - седьмую...

Невесело твоим гостям,
Бездействует графин хрустальный.
Печально - им, печален - сам,
Непозванная - всех печальней.

Невесело и несветло.
Ах! не едите и не пьёте.
 -  Как мог ты позабыть число?
Как мог ты ошибиться в счете?

Как мог, как смел ты не понять,
Что шестеро (два брата, третий -
Ты сам - с женой, отец и мать)
Есть семеро - раз я на свете!

Ты стол накрыл на шестерых,
Но шестерыми мир не вымер.
Чем пугалом среди живых -
Быть призраком хочу - с твоими,

(Своими)...
              Робкая как вор,
О - ни души не задевая!-
За непоставленный прибор
Сажусь незваная, седьмая.

Раз! - опрокинула стакан!
И всё, что жаждало пролиться,-
Вся соль из глаз, вся кровь из ран -
Со скатерти - на половицы.

И - гроба нет! Разлуки - нет!
Стол расколдован, дом разбужен.
Как смерть - на свадебный обед,
Я - жизнь, пришедшая на ужин.

...Никто: не брат, не сын, не муж,
Не друг - и всё же укоряю:
- Ты, стол накрывший на шесть - душ,
Меня не посадивший - с краю.

* строка стихотворения Арсения Тарковского

6 марта 1941

***

Я - страница твоему перу. 

Всё приму. Я белая страница.

Я - хранитель твоему добру:

Возращу и возвращу сторицей.

Я - деревня, чёрная земля.

Ты мне - луч и дождевая влага.

Ты - Господь и Господин, а я -

Чернозём - и белая бумага!

10 июля 1918

* * *

Всюду бегут дороги,
По лесу, по пустыне,
В ранний и поздний час.

Люди по ним ходят,
Ходят по ним дроги,
В ранний и поздний час.

Топчут песок и глину
Страннические ноги,
Топчут кремень и грязь...

Кто на ветру — убогий?
Всяк на большой дороге —
Переодетый князь!

Треплются их отрепья
Всюду, где небо — сине,
Всюду, где Бог — судья.

Сталкивает их цепи,
Смешивает отрепья
Па́рная колея.

Так по земной пустыне,
Кинув земную пажить
И сторонясь жилья,

Нищенствуют и кня́жат —
Каторжные княгини,
Каторжные князья.

Вот и сошлись дороги,
Вот мы и сшиблись клином.
Тёмен, ох, темен час.

Это не я с тобою, —
Это беда с бедою
Каторжная — сошлась.

Что же! Целу́й в губы,
Коли тебя́, лю́бый,
Бог от меня не спас.

Всех по одной дороге
Поволокут дроги —
В ранний ли, поздний час.

5 апреля 1916

НА БУЛЬВАРЕ

В небе — вечер, в небе — тучки,
В зимнем сумраке бульвар.
Наша девочка устала,
Улыбаться перестала.
Держат маленькие ручки
Синий шар.

Бедным пальчикам неловко:
Синий шар стремится вдаль.
Не даётся счастье даром!
Сколько муки с этим шаром!
Миг — и выскользнет верёвка.
Что останется? Печаль.

Утомились наши ручки,
— В зимнем сумраке бульвар. —
Наша детка побежала,
Ручки сонные разжала…
Мчится в розовые тучки
Синий шар.

* * *

Не умрёшь, народ!
Бог тебя хранит!
Сердцем дал – гранат,
Грудью дал – гранит.

Процветай, народ, –
Твёрдый, как скрижаль,
Жаркий, как гранат,
Чистый, как хрусталь.

21 мая 1939 г., Париж

***

Настанет день — печальный, говорят!
Отцарствуют, отплачут, отгорят,
— Остужены чужими пятаками —
Мои глаза, подвижные как пламя.
И — двойника нащупавший двойник —
Сквозь лёгкое лицо проступит лик.
О, наконец тебя я удостоюсь,
Благообразия прекрасный пояс!
А издали — завижу ли и Вас? —
Потянется, растерянно крестясь,
Паломничество по дорожке чёрной
К моей руке, которой не отдёрну,
К моей руке, с которой снят запрет,
К моей руке, которой больше нет.
На ваши поцелуи, о, живые,
Я ничего не возражу — впервые.
Меня окутал с головы до пят
Благообразия прекрасный плат.
Ничто меня уже не вгонит в краску,
Святая у меня сегодня Пасха.
По улицам оставленной Москвы
Поеду — я, и побредёте — вы.
И не один дорогою отстанет,
И первый ком о крышку гроба грянет, —
И наконец-то будет разрешён
Себялюбивый, одинокий сон.
И ничего не надобно отныне
Новопреставленной болярыне 
Марине.

1916 г.