Иов — «сверхзвуковой» праведник: попытка разобраться с несколькими вопросами

а) Место в богослужении

В Страстную Седмицу мы читаем на службах паримии из книги Иова. Только самое начало и конец этой большой, глубокой и сложной библейской книги. Больше в пять дней не уместить. Тем более, что внимание всех богослужений Страстной обращено ко Христу. Его последним дням в Иерусалиме, Крестной смерти и Воскресению. Книга Иова и сам он занимают своё скромное, но важное место ветхозаветного прообраза страданий Праведника и Воскресения из мёртвых.

Читаются эти паримии перед подъёмом на самую вершину богослужебного дня: на вечерне, которая переходит в Божественную Литургию. Литургию Преждеосвященных Даров в Страстные Понедельник, Вторник и Среду. И в полную Литургию Василия Великого в Четверг Тайной Вечери. Великая Пятница — день Крестной смерти нашего Господа, в который Литургия не совершается. Но книга Иова читается на своём месте, среди паримий вечерни, незадолго до выноса Плащаницы.

Выбор паримий, отрывков из книги, взятых Церковью для богослужения — продуман и точен. Мы слышим обо всех главных событиях жизни праведного Иова. О его доброй и богатой жизни. О сатане, который, по попущению Господа, начинает страшное искушение Иова. О том, как праведник лишился всего — детей, богатства, доброго имени, здоровья. И как, в конце его страданий, ему является и говорит с ним Сам Бог.
А в Страстную Пятницу, когда уже свершилась Крестная Жертва Спасителя, паримия говорит нам о восстании из праха, выздоровлении, новом благополучии и новых детях Иова: И благословил Господь последние (дни) Иова более, нежели прежние (гл. 42, стих 12). Это уже один из первых проблесков будущего света Воскресения Христова — и в Ветхом Завете, и в богослужениях Страстной Седмицы.

При этом богослужебные паримии не “выбрасывают лишнее”, чтобы оставить существенное. В книге Иова, как и во всей Библии, лишнего нет. А к существу дела — дела спасения человека Богом — относится всё. Паримии — самые памятные отрывки из книги. Они сильнее всего перекликаются со Страстями Господними. А ещё одна их задача — напомнить слушателю о всей книге. Которую можно, и нужно, прочесть самостоятельно.

б) Время для прочтения

Конечно, это трудное чтение. До него нужно дорастать — постоянно. И в зрелом возрасте чувствуешь при чтении, как далеко и высоко книга Иова простирается “на вырост”. А когда я читал её первый раз, в 17 лет, я не понял ничего. Совсем. Очень смутно и с чужих слов я слышал, что Иов — один из ветхозаветных прообразов Христа. Но кроме самой общей схемы, “тяжело болел без вины”—“выздоровел”, не мог ещё разглядеть настоящей связи с со страданиями и Воскресением Господа.
Дожив до 39 лет, я предпринял очередную попытку прочесть книгу Иова. Пробирался через текст и его загадки три или четыре месяца. И понял очень-очень мало. Но, надеюсь, и первое, и последнее прочтение были не зря.

Важно — как читать. И — на каком языке. Русский синодальный перевод позволяет прочесть книгу достаточно быстро. И… остаться в недоумении слишком о многом. В юности я читал именно так. И понял содержание книги примерно таким образом:

«Жил один очень праведный человек, Иов. Хорошо и богато жил. Потом диавол выпросил у Бога, а Он позволил, послать Иову великие искушения. Гибель всего богатства, смерть детей, тяжёлую болезнь. Не просто тяжёлую — гниение заживо, проказу.
А ещё жена кругом ходит, жалуется, и его “пилит”. Буквально смерти его хочет. А ещё друзья приехали — вроде бы сочувствовать и плакать с ним, но тут же берутся рассуждать и спорить о чём-то совершенно непонятном.
Только одно понятно: они убеждают Иова, что всё это — наказание ему за грехи. Пусть вспомнит, что он сделал плохого, покается, и всё снова будет хорошо.
Но Иов не знает за собой таких грехов, чтобы заслужить такое наказание. И отказывается соглашаться с друзьями. Даже с Богом хотел бы выйти на суд. Потому что не понимает, за что ему все эти беды.
Затем появляется некто Елиуй (совсем неясно, кто он), и ещё раз убеждает Иова покаяться и смириться перед Богом. И тут же является в буре и грозе Сам Бог. Говорит много странного и удивительного, но общая мысль (как мне тогда казалось):
“Кто ты такой, чтобы спорить с Богом? Ты что, так же силен и мудр, как Я, чтобы вызывать Меня на суд? Можешь ли ты повторить хоть одно из чудных дел Моих? Нет? Тогда смирись и прими Мою волю.”
И — Иов смиряется, кается, замолкает. А Бог за это милует Иова, исцеляет его от болезни, даёт ему снова и богатство, и славу, и детей.
То есть: как Бог захочет, что попустит — то и будет. А ты, грешный человек, смиряйся, молчи, и не задавай лишних вопросов. И тогда будет, рано или поздно, милость Божия к тебе. »

Илья Репин. Иов и его друзья

Но проблема в том, что почти вся книга — о “задавании вопросов”. Ни смерть детей, ни ужасная проказа на теле не мучат Иова так, как недоумение: за что Бог попустил всё это с ним? С человеком, который никому зла не сделал? Почему злодеи, негодяи, тираны или подлецы, благоденствуют? Оставляют богатое наследство детям, а сами умирают в мире, дожив до старости? Почему Божия милость и справедливость (в непреложности их Иов не сомневается), “работает” таким странным образом?

И мне очень долго казалось, что ответов на это в книге нет. Даже Бог не даёт их. Терпи человек, смиряйся — и всё. Всё ли?

К тому же, совсем непонятно, куда девается сатана, который был в начале книги одним из главных персонажей. Который и причинил всё это зло Иову.
Но Иов, и его друзья, и загадочный Елиуй говорят о всех несчастьях, что они посланы Богом. А Бог?… Бог в конце Своей речи к Иову говорит о двух страшных зверях, бегемоте и левиафане. Русский синодальный перевод описывает их как необычайной силы и красоты животных, но и в нём мелькают зловещие признаки. Описание левиафана заканчивается словами: “он царь над всеми сынами гордости” (глава 41, стих 26). Не в этого ли жуткого ящера из бездны “спрятался” лукавый? Но и этот вопрос остаётся без ответа…

в) Слагаемые смысла

В те годы я не умел ещё складывать по-настоящему (хотя изучал дифференциальное и интегральное исчисления, теорию комплексных чисел и прочее…) И не понимал, что первые слагаемые ответа мне были даны тогда же. На семинарах по аэродинамике.

Тогда в институте нам объясняли сверхзвуковое течение струи газа по соплу, обтекание крыла самолёта. При виде строгих линий ударных волн, резком спрямлении картины потоков воздуха на сверхзвуковых скоростях, мне почему-то вспоминались иконы. Та же “скупость” линий, прямота, "угловатость". И там, и здесь — законы природы начинают работать “наоборот”. Радикально меняется зависимость скорости потока от ширины сопла… Как и на иконе — радикально иная обратная перспектива. Как и в жизни христианских святых многое радикально “наоборот” — “нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем.” (2-е послание к Коринфянам, глава 6, стих 10)

Сопло Лаваля, в котором течение газа становится сверхзвуковым 

...Если бы я мог понять всё это тогда же: что и праведность может стать “сверхзвуковой”. И тогда праведник начинает жить по другим законам. Часто совершенно обратным обычным человеческим. И в таких случаях обычная логика, обычное прочтение книги “аналитическим умом” уже не работают.
А Иов, через свои лишения и страдания, становится именно “сверхзвуковым праведником”. Он начинает мыслить и жить по-другому. Поэтому ни к чему не может привести спор с друзьями — тоже, конечно, праведными и мудрыми. Но — “дозвуковыми”. В некоторых местах книги Иов почти дословно повторяет слова друзей-мудрецов — но в его устах они значат что-то иное. И они не могут понять друг друга.
А когда Иову является и говорит с ним Бог, — говорит вещи удивительные, непонятные, и вроде бы не относящиеся к его вопросам, — Иов понимает! И получает для себя ответы там, где обычный читатель остаётся в полнейшем недоумении.

Мудрость друзей Иова, так или иначе, сводится к мудрой, но вполне человеческой мысли: праведников за их добрые дела ждут награда и благоденствие, а злых за злодейства — наказание и погибель. Когда же и как это происходит — не тебе, человек, решать. Не пытайся ни спорить с Богом, ни постичь Его, Непостижимого.

А Иов уже сделал (хотя и невольно) шаг “за звуковой барьер”. Не мыслью, не логикой, а собственной кожей в язвах и гное. Собственной разрушенной жизнью. Она стала жизнью праведника, который страдает без вины. Которому “награда” за все добрые дела, молитвы, безпорочность — потеря всего, тяжелейшая болезнь, злоба и глумление сатаны. (Диавол больше не появляется открыто, но продолжает своё дело через насмешки подлых и никчемных людей, которые в дни богатства и власти Иова и в город-то войти боялись.) И этот шаг — не просто делает Иова безмерно ближе к Богу, чем любых мудрецов. Иов вступает “на место” Христа. Становится Его иконой. Теперь он связан с Сыном Божиим совершенно особым образом.

г) “Нелогичная” связь

Но это мне стало чуть-чуть понятно только через много лет. Когда я стал пытаться вникать в славянский текст паримий на службах Страстной Седмицы. Церковнославянский язык, включённость текста в богослужение, его живая образная связь с Евангелием, со стихирами, с канонами приоткрыли то, чего я никак не мог уяснить долгое время. Язык Библии, как и язык иконы, и православной службы — это язык символа. Одной логикой, одним поиском “последовательности”, “причин-следствий”, — главного смысла текста не найти. А вот образ, символ — связывает и раскрывает то, что логике и рациональному мышлению человека “не по зубам”.

Главное в книге Иова — это её про-образующая, символическая связь со Христом. Со страданиями и смертью Безгрешного и с Воскресением из мёртвых. С победой над адом и смертью. С разрушением власти сатаны в мире. И вряд ли где-либо можно ощутить это яснее, чем на православном богослужении.

Достаточно, чтобы представление о символах и прообразах едва забрезжило в читателе. И сразу же книга Иова обретает связность, да и логичность, которых не было видно ранее. На многие недоумения теперь находятся ответы. Особенно помогает этому церковнославянский язык: он очень бережно и точно сохраняет символическое, образное содержание книги. А через него — связь со всем остальным Ветхим и Новым Заветом.

Например, описание того же левиафана. Церковнославянский текст не оставляет никаких сомнений о сатанинской и адской природе этого зверя:

“Изъ у́стъ его́ исхо́дятъ а́ки свѣщы́ горя́щыя, и разме́щут­ся а́ки и́скры о́гнен­ныя: изъ ноздре́й его́ исхо́дитъ ды́мъ пе́щи горя́щiя огне́мъ у́глiя: душа́ же его́ я́ко у́глiе, и я́ко пла́мы изъ я́стъ его́ исхо́дитъ. На вы́и же его́ водворя́ет­ся си́ла, предъ ни́мъ тече́тъ па́губа….
Возжиза́етъ бе́здну, я́коже пе́щь мѣ́дяну: мни́тъ же мо́ре я́ко мирова́рницу и та́ртаръ бе́здны я́коже плѣ́н­ника: вмѣни́лъ бе́здну въ прохожде́нiе. Ничто́же е́сть на земли́ подо́бно ему́ сотворе́но, пору́гано бы́ти а́нгелы мо­и́ми: все́ высо́кое зри́тъ: са́мъ же ца́рь всѣ́мъ су́щымъ въ вода́хъ.”
(Глава 41, стихи 11-14, 22-25)

Вот куда “делся” диавол, который в начале книги приходил вместе с Ангелами Божиими предстать пред Господом! И получил у Бога разрешение делать с Иовом всё, что ему вздумается, только душу не забирать. А в конце книги Бог рассказывает Иову о нём, о страшном повелителе преисподней и бездны. И, помимо прочего, говорит вот что:

“Не ви́дѣлъ ли еси́ его́, и глаго́лемымъ не удиви́л­ся ли еси́? не убоя́л­ся ли еси́, я́ко угото́вася ми́?”
(Глава 41, стих 1)

То есть, не один праведный Иов должен был испытать на себе разрушительную силу и ненависть диавола. Это первое место в Библии, где Бог говорит, что Ему — Господу — тоже уготовано претерпеть великое зло от него. К сожалению, именно этот стих большинство переводов на русский и другие языки излагает совершенно иначе:

“Надежда тщетна: не упадёшь ли от одного взгляда его?” (русский синодальный), 
“Смотри, надежда тебя предаст: не падёшь ли от одного вида его?” (С.С. Аверинцев),
“Не видел ли ты его и не удивлялся ли тому, что говорят? не убоялся ли (того), что приготовлено у Меня?” (П.А. Юнгеров)

Большинство переводов Библии на русский и европейские языки сделаны с еврейского масоретского текста. И… почему-то еврейский текст книги Иова таков, что это совсем другая книга, чем греческая Септуагинта и церковнославянский текст! Разница настолько велика, что на трудности перевода в древности её не спишешь. По всей Библии видны  различия масоретской традиции и Септуагинты (и не надо быть полиглотом, чтобы их заметить: достаточно сопоставить русский и славянский тексты), но в книге Иова они наиболее разительны. Поэтому так и важно, на каком языке и в каком переводе читать Библию (лучше всего — на нескольких, и отмечать расхождения смысла).
Но — вернёмся к первому стиху главы 41.

Даже профессор Юнгеров, который переводил книгу Иова с греческого текста 70-ти толковников (но с оглядкой на синодальный перевод), теряет смысл “я́ко угото́вася ми́”. Хотя он вполне прослеживается в греческих словах “οὐ δέδοικας ὅτι ἡτοίμασταί μοι;” [“у де́дикас о́ти ити́мастэ́ ми?”]. А церковнославянский перевод точен до буквальности: “не убоя́л­ся ли еси́, я́ко угото́вася ми́?”.

Получается, и отношения Бога с диаволом — совсем не так просты, как кажется в начале книги. Диавол приходит вслед за Ангелами — Бог не прогоняет его. Даже Сам указывает ему на Иова, исключительного праведника. Диавол ставит вопрос, останется ли он праведником, если Бог лишит его всего — Бог позволяет ему самому осуществить это. И… это всё не просто спор, насколько стойко выдержит испытания Иов. Бог знает будущее. Знает, когда и как пострадает, умрёт, сойдёт во ад и уничтожит власть диавола Сын Божий.
И уже в тот момент далёкого прошлого — Бог не противится злу. Даёт сатане совершить страшные дела с Иовом — чтобы явить миру не просто великого праведника, но надежду и прообраз Спасителя. Который, в Свой черёд, встретится с диаволом, претерпит все искушения, всю злобу человеческую и сатанинскую, снизойдёт до смерти и ада. И — победит.

И такое непонятное “обличение” Богом Иова обретает совершенно иной смысл, если держать в уме эту символическую связь. Иова-прообраза и Христа, Истинного Праведника. Даже если мы возьмём, для простоты, синодальный русский перевод:

“Препояшь ныне чресла твои, как муж: Я буду спрашивать тебя, и ты объясняй Мне: где был ты, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь. Кто положил меру ей, если знаешь? или кто протягивал по ней вервь? На чём утверждены основания её, или кто положил краеугольный камень её, при общем ликовании утренних звёзд, когда все сыны Божии восклицали от радости?…
Нисходил ли ты во глубину моря и входил ли в исследование бездны? Отворялись ли для тебя врата смерти, и видел ли ты врата тени смертной?”
(Глава 38, стихи 3-7, 16-17)

Ведь если Иов — образ, икона Христа… то можно попробовать, хотя бы мысленно, поставить Христа на его место. И тогда… вопросы Бога к Иову вдруг становятся не обличением, не иронией, не вопросами вообще. А — утверждениями! Словами исповедания о Предвечном Сыне Божием. Более того, как удивительно они перекликаются с описанием Премудрости Божией в книге Притч (которую мы тоже читали на паримиях весь Великий пост!):

“Господь имел Меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони; от века Я помазана, от начала, прежде бытия земли…
Когда Он уготовлял небеса, Я была там. Когда Он проводил круговую черту по лицу бездны, когда утверждал вверху облака, когда укреплял источники бездны, когда давал морю устав, чтобы воды не переступали пределов его, когда полагал основания земли: тогда Я была при Нём Художницею, и была Радостью всякий день, веселясь пред лицем Его во всё время, веселясь на земном кругу Его, и радость моя была с сынами человеческими.”
(Притчи Соломоновы, глава 8, стихи 22-23, 27-31)

А что Премудрость Божия — это одно из имён Христа, мы знаем из апостольских посланий:

“…а мы проповедуем Христа распятого… Божию силу и Божию премудрость;”
(1-е послание к Коринфянам, гл. 1, ст, 23-24)

д) “За что?”, “Почему?”

Иов и его место в Библии — исключительны. Не менее исключительны, чем священник Мелхиседек. И не менее загадочны. Хотя о Мелхиседеке говорится всего в нескольких стихах (Бытие 14:18, Псалом 109:4, Послание к Евреям, 5:6, 5:10, 6:20 и далее чуть подробнее в гл. 7), а об Иове есть целая книга. Эта книга вся полна загадок.

Но часть этих загадок всё-таки раскрываются. Даже читателю со скромными познаниями. Было бы желание потрудиться и разобраться. Например, где ответ на вопросы Иова, почему с ним происходит всё это? Ответ есть, Бог даёт его прямым текстом!

Только современные переводы этого текста, к сожалению, почти все теряют его смысл. А святые отцы 4-5 веков видели его достаточно ясно. Поэтому мы плохо понимаем и святых отцов.
Вот, например, отрывок из бесед на книгу Иова святителя Иоанна Златоуста. Все библейские цитаты в ней даны в синодальном русском переводе. Читаем в самом начале первой беседы:

“Пришёл к нам дивный и ангелам равночестный борец, потерпевший много ударов от диавола и много раз засвидетельствованный от Бога; испытавший много зол от диавола и восприявший много венцов от зрителей-ангелов; много бичуемый от врага и в качестве великого венценосца явленный от Бога всей вселенной. Так именно сам Бог говорил ему в беседе: «Ты хочешь ниспровергнуть суд Мой, обвинить Меня, чтобы оправдать себя» (Иов.40:3)? Итак, кто может по достоинству восхвалить такого победителя? Кто осмелится сплести венки, достойные его доблестей? Кто решится пуститься в безпредельное море похвал?”
(Полностью беседы см. на https://azbyka.ru/otechnik/Ioann_Zlatoust/o_iove/ )

Не правда ли, звучит очень странно? Иоанн Златоуст восхваляет Иова с восторгом. А в качестве свидетельства его явленной миру доблести приводит стих, где Бог Иова обличает и укоряет??
Конечно же, святитель Иоанн произносил свои беседы на греческом языке, и цитату приводил из греческого текста Библии. А переводы на русский — не так. С.С. Аверинцев переводит: “Желаешь ли ничтожить Мой суд, Меня обвинить, чтоб оправдать себя?”

Вот проф. Юнгеров переводит с с греческого, и стих оказывается сложнее: “Не отвергай суда Моего. Или ты думаешь, что Я поступил с тобою не так, или разве ты окажешься правым?” Тут предложение “устроено” иначе. Но очень похоже, что смысл здесь “притянут” к синодальному и к общему пониманию библейских переводов той эпохи.

Но — нам не надо быть большими специалистами по древнегреческой грамматике, чтобы увидеть совершенно другой смысл этого стиха. Достаточно заглянуть в славянскую Библию: “Не от­верга́й суда́ мо­его́: мни́ши ли мя́ ина́ко тебѣ́ сотво́рша, ра́звѣ да яви́шися правди́въ?” А ведь славянский текст тут слово в слово и грамматически точно передаёт греческий!
Получается, смысл греческого и славянского текста, можно выразить примерно так: "Я сотворил с тобой всё это, чтобы явилась твоя праведность.”

Вот, оказывается, где и как Бог отвечает Иову на его “почему?” и “за что?”. И вот с каким смыслом цитата из Библии гармонично ложится в хвалебную речь святителя Иоанна Златоуста!

Но наиболее удачный и глубокий перевод я обнаружил в беседах Е.А. Авдеенко на книгу Иова: “Не отвергай суда Моего. Думаешь Я о тебе иначе совет держал, нежели чтоб ты явился праведен?”
(Полный текст стенограммы бесед см. здесь — http://avdejenko.ucoz.ru/iov.xhtml#__RefHeading___Toc334433213 или можно послушать тут — http://avdejenko.ru/projects/lectures_list )

Авдеенко берёт не самый очевидный смысл глагола χρηματίζω [хримати́зо]. Не “вести дела”, как в первой строчке словарной статьи, а “совещаться”, “вершить суд”, как во второй и третьей. Это очень существенно. Бог не просто “сотворил”, “сделал” или “попустил” всё происшедшее с Иовом. Бог держал совет — или, точнее, Совет — и по этому Совету устроил явление праведности Иова. Страдания Иова, оказывается, связаны с Предвечным Советом о спасении человека.

И речь тут не об обычной праведности. Праведником, известным Богу, людям и диаволу, Иов был уже в самом начале книги. Должна была явиться та самая “сверхзвуковая праведность”, которая становится иконой. Иконой и прообразом Праведника Христа. Вот что и вот как Господь являет через Иова. “Зло, которое сатана причинил тебе, уготовано Мне. Через много веков он обратит всю свою мощь и ярость на Меня, и будет сражён. Но уже теперь, через твою праведность и терпение, человечеству явлена надежда грядущего Спасителя.”

Конечно, это упрощение. Бог говорит с Иовом долго, целых четыре главы. Говорит о тайнах мироздания и мироустройства. Рассказывает ему о животных и птицах. Обычных, как конь или дикий осёл, и чудесных, как единорог. Но о всех — с глубоким смыслом. Здесь каждый образ — загадка и символ, говорящий о чём-то удивительном. Конечно разгадывать эти загадки уже много раз брались люди умнее, образованнее, духовнее нас. Тем лучше! Их мысли и догадки могут помочь и нам, когда мы возьмёмся сами прочесть книгу Иова. Очень важно её прочесть.

е) Иов и Моисей — неразгаданная загадка

Ведь в определённом смысле Библия начиналась с книги Иова. Можно предположить, что Иов — самый ранний из человеков-«соавторов» её (соавторов с Единым и Предвечным Автором). А его книга — либо самая ранняя из написанных, либо примерно совпадающая по времени с написанием Пятикнижия Моисеем. Об этом мы узнаём из последних её стихов (добавленных, конечно, после смерти самого Иова):

“...и умер Иов в старости, насыщенный днями.
[В Славянской Библии к книге Иова имеется следующее добавление:]
Написано, что он опять восстанет с теми, коих воскресит Господь…
…Происходил он от отца Зарефа, сынов Исавовых сын, матери же Воссоры, так что был он пятым от Авраама.”
(глава 42, ст. 17, 17a-c)

А если свериться с родословием Моисея, то увидим, что он принадлежал к шестому поколению после Авраама. Иов — либо старший современник Моисея, либо человек, чью живую память сохранили и передали вождю евреев ближайшие потомки Иова.
Вполне возможно, книга Иова попала в руки Моисея, ещё когда сам он не написал и книги Исход (так как её события только начинались), в доме своего тестя Иофора… Или Рагуила? Ещё одна загадка Библии — один и тот же человек во 2-й главе Исхода назван двумя разными именами в стихах 16 и 18... И это ещё одна знакомая нам паримия Страстной Седмицы!

Существуют предположения, что Рагуил — родовое имя, которым называли себя все потомки Рагуила, сына Исава (см. Бытие, гл. 36). Тесть Моисея тогда — вероятно, сын или внук Иова. Всё даже интереснее: в книге Чисел, гл. 10, стих 29 читаем: “рече́ Моисе́й Иова́ву сы́ну Рагуи́леву Мадiани́тину, те́стю Моисе́ову”. Не мог ли сам Иов быть тестем Моисея? (Впрочем, у Иофора-Рагуила-Иовава было семь дочерей, а у Иова — три). Или Иовав, старое имя Иова, тоже стало родовым и общим для его потомков?

Если задуматься, ничего удивительного в множестве имён нет. То же самое имя, Рагуил, носил, например, мой любимый писатель Джон Рональд Руэл (Reuel=Рагуил) Толкин. И оно, похоже, было именно родовое, данное в честь одного из предков — конечно, не ветхозаветных. Русскому человеку привычно носить отчество — то есть, имя отца с добавкой “-ич” или “-вна”. А фамилии вроде Иванов или Федорчук — это некогда сокращённые “Иванов сын” и “Фёдоров внук”. То есть, такие же родовые имена наших предков. Просто русский язык гибок, и “Иван Иванович Иванов” — это одно и то же имя, но в трёх разных формах. А в других языках такой гибкости нет, и вместо “Хоттабыч” они скажут “ибн Хоттаб”… или просто Хоттаб.

ё) Вера и праведность

Удивительно другое. Иов — человек из глубокой древности, когда не то что Нового Завета не было, но и Ветхий не был написан. Уже был устный Завет Бога с Авраамом, Исааком и Иаковом. Но Иов — не из избранного народа. Его прадед Исав продал за похлёбку своё первородство и потерял благословение. При этом Иов знает о Спасении человека Богом много. Поразительно много. В самый чёрный момент своей жизни, в тяжелейшем страдании, он проклинает день, в который родился. Но даже «в составе» проклятия Иов говорит о надежде:

“...от­ве́рзе и́овъ уста́ своя́ и прокля́ де́нь сво́й, глаго́ля:
да поги́бнетъ де́нь, въ о́ньже роди́хся, и но́щь о́ная, въ ню́же рѣ́ша: се́, му́жескъ по́лъ: та́ но́щь бу́ди тма́...
...но да проклене́тъ ю́ проклина́яй то́й де́нь, и́же и́мать одолѣ́ти вели́каго ки́та…”
(Глава 3, стихи 1-4, 8)

О победе Бога над китом, чудовищем бездны, Иов упоминает затем снова в своём споре с друзьями. И если мы сопоставим это со словами Господа Иову о левиафане — то становится понятно, что и Бог говорит о нём не случайно. А Иов даже до беседы с Богом верует: диавол и ад, их власть над человеком, будут низвержены! У Иова нет книг, нет богословского образования, нет катехизиса. Но есть живой опыт молитвы и надежды на Бога. И способность мыслить символами, говорить образами. И наполнять их глубоким, сильным, пророческим смыслом.

Верует Иов и в воскресение мертвых. “Вѣ́мъ бо, я́ко при­­сносу́щенъ е́сть, и́же и́мать искупи́ти мя́, [и] на земли́ воскреси́ти ко́жу мою́ терпя́щую сiя́, от­ Го́спода бо ми́ сiя́ соверши́шася” (Глава 19, стихи 25-26). В этом месте русский синодальный перевод говорит даже более ясно и выразительно: “А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога.” (Очевидно, здесь синодальный текст не переводит еврейский «с нуля», а следует древней традиции, заданной ещё латинским переводом блаженного Иеронима Стридонского.)

Но праведность даётся по вере. Ни у Иова, ни у Авраама не было ещё Закона. Или просто закона. Не было длинного или короткого списка заповедей. Нельзя было “исполнить” по пунктам, поставить галочки, и считаться великим праведником (как это позже делают фарисеи в Евангелии). Зато можно было так: “вѣ́рова Авра́мъ Бо́гу, и вмѣни́ся ему́ въ пра́вду” (Бытие, гл. 16, стих 6). Многими веками позже апостол Павел пламенными словами разъяснит, что только такая праведность, от веры, по вере, данная Богом, и есть истинная! Всё послание к Галатам и первые главы послания к Римлянам — об этом.

Вот и ещё один ответ на “почему?” и “за что?”. Через свою исключительную веру Иов и становится “сверхзвуковым” праведником. Господь даёт ему не только веру в Воскресение носить в сердце, но и самому стать образом будущего Воскресения. Не только надеяться на победу Бога над диаволом, адом и смертью — но самому вступить с ними в поединок. И — не уступить. Стать, по благодати Божией, провозвестником грядущей Победы.

     

И ещё много, много удивительного можно обнаружить и сказать об Иове. О том, как его судьбу понимали или толковали восточные христианские отцы. Или западные отцы. Или поздние богословы. Или деятели искусства. О том, как удивительны судьбы Божии и связь самых разных людей в истории — праведного Иова, и царя-страстотерпца Николая II, родившегося в день его памяти. О связи страданий без вины — Иова в глубокой древности, царской семьи в 1918 г. И всех вместе, как прообразов и образов — с Истиной и Премудростью, ставшей Человеком без греха и распятой на Кресте.

Но — закончу сейчас. Дай, Господи, когда-нибудь продолжить. Пока же — призываю всех, у кого есть возможность, читать Библию и особенно книгу Иова. Лучше всего — по-церковнославянски (нет… по-гречески ещё лучше!). Не спеша, и не отчаиваясь, если слишком много непонятного. Рано или поздно на наши недоумения и вопросы находятся ответы.

     

А. Куликов.