Мене́ осужде́наго спаси́, осуди́вый Кресто́м Твои́м Влады́ко Спа́се мо́й вражду́, и да не пока́жеши гее́нне пови́нна, оскверне́наго страстьми́, и грехми́ омраче́наго.

Служба пятницы 2-й седмицы ВП



Три письма прп. Феодора Студита к будущей инокине Кассии

Письма прп. Феодора Студита "К кандидатиссе Кассии" - по всей видимости, единственное сохранившееся свидетельство современника о событиях жизни святой Кассии. Впрочем, само имя преподобного корреспондента уже говорит о его собеседнице очень и очень многое. К великому сожалению, не сохранились письма Кассии к нему. О них мы знаем только из того, как отвечает ей прп. Феодор.

Важно понимать, в какое время и в каком месте шла эта переписка: это Константинополь, столица Византийской империи, это второе десятилетие IX века. Это время последней схватки между иконоборцами и православными. После временного торжества иконопочитания при императрице Ирине, после десяти лет правления православного императора Никифора I (он был убит в битве с болгарами), произошла череда переворотов, и к власти снова пришёл царь-иконоборец, Лев V Армянин (правил с 813 по 820 гг.)

Начались новые гонения на почитателей святых икон. Вероятнее всего, они не были столь жестокими, как при первых императорах-иконоборцах. Часто они становились инструментом политической борьбы в придворных кругах, а не тотальной борьбой с инакомыслием. Так или иначе, император и его приближённые стремились запугать иконопочитателей. Особенно таких выдающихся духовных лидеров, как прп. Феодор, настоятель Студийского монастыря в Константинополе, оплота Православия и простоты жизни во Христе, в море дворцовых интриг, лжи и коварства (которыми византийская политическая жизнь изобиловала всегда, какую бы веру ни исповедовал император). 

       

Первое письмо к Кассии, дочери кандидата (кандидат - придворный титул: очевидно, родители святой были знатными людьми при дворе императора, и принадлежали к "партии иконопочитателей" - возможно, тайных), рассказывает нам о начале политики устрашения и репрессий против прп. Феодора и его монастыря, и о роли юной девушки Кассии в противостоянии гонениям. В это время был схвачен и заключён в темницу один из монахов Студийского монастыря и духовный сын Феодора Студита, Дорофей. (самого прп. Феодора император ещё не решался заточить или изгнать, хотя позже пойдёт и на это):

Письмо 217. К кандидатиссе Кассии 

Я получил то, что ты прислала мне ради Господа. Почему это, благоговейная, ты вспомнила обо мне, смиренном? Будучи отпрыском от доброго корня, ты привыкла благотворить. Слышно также, что ты оказываешь благодеяние духовному нашему сыну Дорофею, который недалеко от тебя заключён в темницу за Христа. Ты знаешь, что делаешь: таким образом ты принимаешь участие в его подвижнической борьбе. Думай, что в лице нашего сына ты питаешь нас, грешных. Чем мы можем воздать тебе? Молитвой и словом убеждения. Как я узнал, ты ещё с детства избрала добрую жизнь ради Бога. Ты стала невестой Христа, не ищи и не люби больше никого. Кто [может быть] прекраснее Его? Его красота пусть ещё ярче сияет в твоем сердце, дабы ты угасила всякую страсть, изменчивую и тленную. Решительно избегай взглядов мужчин, хотя бы даже и скромных, чтобы не быть как-нибудь поражённой или не поразить. Ожидает тебя небесный чертог: там ты увидишь Того, к Кому прилепилась, и с Ним будешь вечно радоваться.

Мало это слово, но оно достаточно для убеждения твоей честности, да будешь спасена, дщерь Христова.

       

Второе письмо к Кассии - важное свидетельство и о её подвиге исповедничества, и об усилении гонений. Вероятно, иконоборцы узнали о помощи, которую девушка оказывала прп. Феодору и узнику Дорофею, и поставили её перед выбором: отречься от почитания святых икон, или быть наказанной бичом. Кассия исповедала себя православной и отказалась хулить иконы - хотя бичевание для знатной девушки в Константинополе было, очевидно, страшным безчестием. Впрочем, ни она, ни её корреспондент, не переживают об этом вовсе, и готовы смело исповедовать Православие и дальше:

Письмо 370. К Кассии

И мудро, и разумно всё, что твоя добродетельность опять сказала нам, поэтому мы с полным правом удивились и возблагодарили Господа, встретив такой ум в юной девице. Правда, это непохоже на бывших прежде, ибо мы, нынешние, и мужчины и женщины, бесконечно много уступаем им и в мудрости, и в образованности. Во всяком случае, в настоящее время ты сильно выдаёшься. Слово – твоё украшение больше, чем всякое тленное благолепие. Но замечательно, что у тебя со словом согласуется и жизнь, и ты не обнаруживаешь односторонности ни в одном, ни в другом отношении, ибо решилась пострадать за Христа в это гонение. Ты не ограничилась бывшим бичеванием, но опять, не будучи в силах противостоять, охвачена горячей любовью к доброму исповеданию, в котором пламеней всегда. Ты действительно знаешь, что добро, или что красно (Пс. 132:1), именно – страдать за истину и отличаться мученичеством. Золото и серебро, слава и благолепие и всякое земное мнимое благополучие есть ничто, хотя и называются добром, ибо они мимолётны и исчезают, подобны сновидению и тени.

Что же дальше? [Следует] избрание монашеской жизни, которую ты обещаешь принять по прекращении гонений. Хотя это и дивно, но меня не поразило [твоё решение]. Почему? Потому что о последующем всякий может заключать по предыдущему. Доказательство может идти и обратно. Если [виден] дым, конечно, покажется и огонь. И в данном случае, если есть исповедание Христа, ясно, что воссияет и жизнь в монашеском совершенстве. Как ты блаженна в обоих отношениях! Но не жди, чтобы я возложил на тебя руку, [чтобы постричь в монахини,] ибо я грешен; пусть лучше это сделает тот, от священного возложения руки которого ты освятишься.

Низко кланяюсь, как матери света, той, которая произвела тебя на свет и возродила в истинном свете. Получив её дары, равно как и твои, я принёс в дар Господу моему благодарение и молитву за вас обеих. Однако я очень отяготил вас. Но от духовной тяготы да освободит вас Берущий на Себя грех мира (Ин. 1:29).

     

Наконец, враг временно меняет тактику: вместо прямых гонений и преследований начинаются искушения другого рода. В ход идут интриги, клевета, оговор и ложь. Очевидно, некие мастера придворной борьбы за влияние пытаются посеять рознь и вражду в стане иконопочитателей. Кто-то шепчет нечто в уши прп. Феодора о Кассии, и кто-то шепчет Кассии, что Феодор Студит поверил наговорам на неё. Молодая, горячая и не вполне ещё опытная в распознании обмана, Кассия отчасти верит клевете и пишет своему собеседнику письмо с упрёками (из сохранившейся поэзии прп. Кассии можно увидеть, что её язык может быть очень колким, с горькой усмешкой). Преподобный Феодор разоблачает все наговоры и старается мягко, но и твёрдо вразумить девушку:

539. К кандидатиссе Кассии

Длинно письмо достоинства твоего и притом исполнено укоризн, то смиряющееся, то восстающее против нашего ничтожества, будто мы без разбора и исследования принимаем клеветы на тебя и также безрассудно произносим суждения, и притом относительно предметов, весьма необходимых. Мы же, привыкши устраняться от таковых, показываем, что мы выслушиваем их болтовню, как детские шутки, так мы и говорим, угождая не человекам, но Богу, испытующему сердца наши (1 Фес. 2:4), хотя мы в других отношениях и грешны. Ибо если прорицатель Валаам не мог против воли Божией отвечать Валаку, царю иноплеменников (см. Чис. 23), то как мы, носящие степень священства и имеющие дать отчёт в день Суда за ответы на предлагаемые нам вопросы, можем говорить вопреки должному?

Так мы отвечали вопрошавшим, не сами от себя заповедуя быть тому или другому, как ты не усомнилась сказать. Чего же ты хочешь? Того ли, чтобы мы, подобно торгующим, отвечали каждому в угодность ему? Или того, чтобы мы право правили слово истины (ср. 2 Тим. 2:15)? Итак, не гневайся же на нас, смиренных, неуместно ни ты сама, ни госпожа сестра, ни другой кто-либо, решающийся осмеивать и порицать нас. Знай, что и к приснопамятному военачальнику мы расположены не враждебно, а весьма благосклонно, равно как и к супруге его. Но мы скорбим и справедливо жалуемся, что вы, отличающиеся знанием и преданные благочестию, при конце не были водимы истинной любовью к нему. Ибо прежде всего и выше всего надлежало позаботиться о спасительном для души его, о том, чтобы он причастился Святых Таин, считая всё прочее сором (ср. Флп. 3:8), чтобы он был в общении с православными, ибо написано: «Где застигну тебя, там и буду судить тебя».

Так мы думаем и говорим. Если же иные иначе, то они властны в словах своих, а мы будем молчать. «Познал Господь Своих»; и: «да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа», как написано (2 Тим. 2:19).

     

Упоминаемый в конце военачальник - вероятно, другой корреспондент прп. Феодора, Феодот (см. письма Феодора Студита, к Феодоту военачальнику - здесь). Он, будучи православным, проявил малодушие: под страхом наказания иконоборцы вынудили его войти с ними в церковное общение, молиться и причащаться на еретической службе. В скором времени он тяжело заболел. Он горько раскаивался в своём падении и искал возможности воссоединиться с Православной Церковью. По всей видимости, молодая Кассия, хотя и имела возможность помочь ему принести покаяние перед смертью и причаститься Святых Тайн, не сделала этого. За это и укоряет её прп. Феодор. Почему она отшатнулась от военачальника - остаётся только догадываться. Была ли это безкомпромиссность молодости, или горячность неофитки в отношении к отступнику, или же более близкое знакомство с ситуацией и женское чутьё, что раскаяние воеводы притворно (увы, обычное дело в Цареграде) - мы не знаем. 

Но нам известно, что все эти ошибки и искушения не помешали прп. Кассии продолжить путь духовного подвига и восхождения к Богу: вскоре гонения закончились, иконоборцы навсегда потеряли влияние в Византии, а Кассия получила возможность вести тихую и безмолвную монашескую жизнь. Вероятно, она продала всё своё имение, и на эти деньги построила монастырь, в котором и подвизалась до самой своей смерти (или же, по преданиям, она уехала на остров Кас, где вела отшельническую жизнь - подробнее об этих преданиях можно прочесть тут). И в этих очень немногих сведениях проглядывает большая тайна -- как все гонения, искушения, труды, сделали её той, кем она стала: удивительной песнописицей самых проникновенных и прекрасных песнопений Церкви своей великой эпохи.


Автор: Администратор
Дата публикации: 20.09.2021

Отклики (481)

    Вы должны авторизоваться, чтобы оставлять отклики.