Путевые заметки, часть 6 - Париж. Вернисаж

О вернисаже Кости Сутягина скажу кратко, потому как материалы выкладывались у него в lj, вот ссылки: http://ksutyagin.livejournal.com/108918.html. Отсюда у него начинается про Париж! Да ведь Костя и ныне ещё там.

А здесь ссылка на Костины парижские заметки в «Татьянином дне»: http://www.taday.ru/text/2070922.html, здесь чудесные Светины фотографии, посмотрите непременно, а вот текст читайте лучше в нашем приложении, у нас авторский вариант. Вот он: 

"""Современный унитаз с тремя, идущими к нему медными трубочками, кованная железная ручка, которая так умиляет, деревянные ящички, которые не заменили на современные-пластмасоовые-«вечные», а подновляют каждые 5 лет, подкрашивают... Париж сохраняется в таком виде уже довольно давно, он уже давно описан-воспет художниками, писателями именно в этом виде: с большими деревянными дверьми, большими окнами, жалюзи, мансардами...

В России это тоже было, но уже исчезло, остались только воспоминания и фотографии, которые мы сегодня так любим разглядывать. В других странах это тоже было. А в Париже — есть.

...

прошлое опоэтизированное писателями, художниками, поэтами, постоянно выныривает - то тут, то там. Быт в основном и целом не меняется (даже розетки нет, ни в туалете, ни в ванной, говорит жена, помыв голову ,что же делать?!)

Быт по-прежнему жив. А поскольку именно быт был основой творчества французского искусства последние 200 лет — то мы легко путешествуем в нем, ничего не стоит в Париже почувствовать себя героями Хемингуэя, Ремарка, Матисса. Так все и есть. Пока есть Париж, искусство Хемингуэя и Ремарка — это правда,

...

Женщина продает мобильные телефоны. Очень симпатично, вдумчиво, хочет — смеясь, разговорить меня по-французски — что-то параллельно говорит другим клиентам, что-то хорошее...

В Москве перед отъездом хотел купить антивирус, зашел в палатку, где торгуют мобильниками. Молодой человек — продавец — спрашивает меня: как к вам обращаться? То есть? - не понял.

Ну, меня зовут Алексей, а к вам как обращаться?

И я сразу естественно насторожился от этих бизнес-технологий, «называйте меня ваше высокоблагородие». Насторожился и не ошибся — он мне попытался продать антивирус в полтора раза дороже, чем он стоит в других нормальных местах. 

А вот эта женщина — явно получает удовольствие от своей работы. Даже не то, чтобы удовольствие — это ее жизнь, ее главное дело жизни, за которое, думаю, она себя уважает. Которым она отчитывается перед собой и перед другими. 

_____ 

Жену спрашиваю: ты рада?

Да!

А чему ты рада?

Что сегодня капельку теплее.

 

_______

Жена пошла в магазин за продуктами к завтраку. Спрашивает меня: как будет по-французски «примерить?» автоматически говорю « ессэе», а потом спохватываюсь:

- А зачем тебе это слово? Ты что — курицу будешь там себе примерять?

- Не волнуйся, я только померить. Как будет «купить» по-французски я знаю.

_______ 

Есть такая средневековая история, очень популярная во Франции, ее даже, кажется, Арагон пересказал.

Жонглер зашел в церковь, встал перед образом Божьей Матери и стал жонглировать. Подходит монах:

• Ты что тут, говорит, делаешь? Перед Богородицей нужно молиться, а не шарики подбрасывать.
• - А я, говорит жонглер, плохо умею молиться. Это вы, монахи, хорошо умеете. Но я умею хорошо жонглировать. Вот я и молюсь Богородице, славлю Ее тем, что умею делать, своей работой.

 _______

То есть вот очень понятно, почему у них так все здорово: и дома, и в магазине, и в булочной — почему не делают хлеб из дрянной муки, такой поганый хлеб, который год не черствеет. Этим своими делом человек предстоит перед Богом.

 ______

Мы любим поговорить, что это зато «для людей». Типа, людям же надо что-то есть, где-то жить, вот мы и строим хрущевки. Или 25-тиэтажки с одним подъездом. И на бетон — линолеум кинуть, чтобы быстрее - «людям же нужно где-то жить!» И слеза в голосе. При этом естественно, строитель получает сверхприбыли (потому что на маленьком квадратике земли строит не нормальный дом для людей, а в 10 раз больше может продать. И хлеб нечерствеющий он не «для людей» печет, чтобы они «мягкий хлеб ели», а экономит на пекарях — пусть они недельку поработают — и свободны все, а я этот их хлеб потом год продавать буду, потому что он похож на свежий).

В Париже в булочной почему-то всегда свежий хлеб.

...

«А, может, людям нравится есть резиновый хлеб? Вот я им туда для вкуса добавочку положу!»

Люди дураки, да. И всяк человек ложь. Поэтому лучше, когда не для людей пекут хлеб, а для Бога. Когда твой хлеб, дом, твоя работа продавать мобильники — это твое предстояние перед Богом. Твой ответ на Его крестную смерть.

...

Кажется, в Париже это еще не забыли. Ну, может, и не говорят об этом и не думают — но их мир их уют, ласковость, веселье и красота — именно вот отсюда. По другому не понимаю.

В самом деле, не от кабаре Мулен Руж нормальные люди приходят сегодня в восхищение, побывав в Париже. Все эти «злачные места» - для лохов-туристов (злачные места везде одинаковы). Не какие-то там «крутые дискотеки и ночные клубы», а вот идет по улице человек с большим зонтиком, нарядный, симпатичный, и ведет на поводке собачку в зимнем костюме, собачка остановилась погадить, а он держит над ней зонтик.

Любезность к человеку, к животному, к дому, к миру, интерес к еде, вежливость, искренний интерес, пардон-мерси, бонжур-аревуар - это же и есть то, каким должны быть настоящие христиане, как они должны относиться друг к другу. Интерес друг к другу.

И одновременно умение держать дистанцию - если человек хочет, чтобы его не трогали. Улыбаться другим. Наряжаться для других. Не в смысле, чтобы завидовали, а чтобы им было приятно и интересно смотреть на тебя — как примерно в парижских кафе все сидят и разглядывают друг друга в перерывах между чтением газеты и приемом пищи.

От себя о вернисаже скажу вот что: Костя умеет собирать вокруг себя удивительных, разнообразных, замечательных, большей частью светлых людей. Где бы он не выставлялся - на родине ли или заграницей, везде  царит удивительная атмосфера, всегда случается праздник. Нам с друзьями довелось как-то давно быть на его вернисаже в Лондоне, центр города, публика чопорная, у входа какие-то астрономические автомобили (помню долго рассматривал название: "pa-ga-ni", первый раз слышу, но сразу видно, что это нечто из другой галактики, даже в Москве такое авто ни разу доселе не попадалось). Однако и там - пусть и не все, но несколько лиц точно! - светились счастьем и радостью от созерцания его картин, от причастности к Костиному космосу... 

На вернисаже мы познакомились, наконец, с Сержем Аржаковским и его супругой Ларисой (много лет не мог понять о каком их родственнике-священнике из Амстердама говорили Света и Костя (Сутягины), всех там вроде знаю... М.б., зарубежники? так я и у них бывал, не было у них никакого  постоянного священника, он приезжал время от времени откуда-то. На вернисаже мы решили эту загадку непосредственно, оказывается о.Хилдо, замечательный батюшка-серб, полиглот, эрудит - зять Сержа и Ларисы! Отцу Хилдо - поклон).

Публика на вернисаже весьма пестра, большей частью это, конечно, русский Париж различных волн эмиграции, Серж - из первой, он потомок тех ещё русских! Художник Ярослав Горбаневский - из третьей. Он, впрочем, уехал не сам, - с мамой Натальей Горбаневской, правозащитницей, поэтессой... Алла Тер-Абрамова тоже уехала, но как-то «меж волн»... Замечательная женщина, меня больше всего поразило, что сидел в её доме около подлинного Коровина (а ведь тоже одна комната, только кухня и прочее в её случае отдельно). У неё в этой комнате не только Коровин в подлиннике. Её муж Карп Никитич Тер-Абрамов был музыкант, его приезжали слушать «караяны», он держал знаменитый русский ресторан в Париже. (Сохранились две его пластинки, фрагмент прилагается).

На вернисаже удалось познакомить с Татьяной Михайловной Володю, просил заботиться о ней... Уходили они вместе.

Тер-Абрамов - фрагмент пластинки

 

<-Предыдущая часть     Читать дальше ->