Лекция 25 сентября 2022 г.: Праздник Воздвижения Креста Господня

Судьба Креста Христова, его обретение и воздвижение

     С праздником Воздвижения Креста Господня Православная Церковь соединяет благоговейное и благодарное воспоминание о самом Кресте, на котором был распят наш Спаситель, и отрадно-грустное воспоминание событий обретения честного и достопоклоняемого древа этого Креста Господня.

     На этом Кресте, по словам церковных песнопений, «смерть умерщвляется и ныне пуста явися», на нем «содела спасение Предвечный Царь посреди земли» и им осуществлена «вечная правда»; для нас же Крест Христов – божественная лестница, «еюже восходим на небеса»; спасительное это древо – «оружие мира, непобедимая победа», которое «вознесе нас на первое блаженство, яже прежде враг сластию украд, изгнаны нас от Бога сотвори» и мы – «земнии обожихомся» и «вси к Богу привлекохомся». Как же нам не благодарить Господа в этот праздник, воздавая поклонение Кресту Христову, который явился для нас «зарями нетленными» нашего спасения, которым открыт для нас доступ в царство Божие, к небесному блаженству, через который мы получили «бессмертную пищу»!

    По словам свт. Иоанна Златоуста: « Крест – глава нашего спасения; Крест – причина бесчисленных благ. Через него мы, бывшие прежде бесславными и отверженными Богом, теперь приняты в число сынов; через него мы уже не остаемся в заблуждении, но познали истину; через него мы, прежде покланявшиеся деревьям и камням, теперь познали Спасителя всех; через него мы, бывшие рабами греха, приведены в свободу праведности, через него земля, наконец, сделалась небом. Крест – «твердыня святых, свет всей вселенной. Как в доме, объятом тьмою, кто-нибудь, зажегши светильник и поставив его на возвышении, прогоняет тьму, так и Христос во вселенной, объятой мраком, водрузив Крест, как бы некоторый светильник, и подняв его высоко, рассеял весь мрак на земле. И как светильник содержит свет вверху на своей вершине, так и Крест вверху на своей вершине имел сияющее Солнце правды» – нашего Спасителя».

     Теперь крест – наша величайшая святыня, наша слава, наш духовный всепобеждающий меч, и таким его сделал для нас Христос Cвоей смертью и Cвоими страданиями на Кресте.

     Спаситель принял на Кресте мучительнейшую из казней, «грехи наша вознесе на Теле Своем на древо» (1Петр. 2:24), «смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя» (Флп. 2:8). Какое, в самом деле, поразительное, превышающее человеческое понимание зрелище. «Вот, – воспевает сегодня Церковь, – Владыка твари и Господь славы пригвождается на Кресте и прободается в ребра; Сладость Церкви вкушает желчь и оцет; Покрывающий небо облаками облагается терновым венцом и одевается одеждой поругания; Создавший рукою человека заушается тленною рукою; Одевающий небо облаками принимает удары по плечам, принимает заплевания и раны, поношения и заушения и все терпит ради нас, осужденных» (стихира). Как же мы, облагодетельствованные крестной смертью и страданиями Спасителя, можем не преклоняться в благоговейном трепете перед «треблаженным древом, на немже распяся Христос, Царь и Господь», не чтить свято Крест, – нашу славу, нашу победу во Христе и со Христом.

     Такое высокое и священное значение Креста Господня, естественно, делало в глазах христиан величайшей святыней и самое древо Креста Господня, тот самый деревянный крест, на котором был распят Спаситель. Но первоначально этот святой Крест не был сохранен христианами, не был достоянием верующих в течение целых трех столетий, не было даже известно точно место, где эта христианская святыня укрыта. По раввинскому предписанию, «камень, которым кто-нибудь был убит, дерево, на котором кто-либо был повешен, меч, которым кто-нибудь был обезглавлен, и веревка, которой кто-нибудь был задушен, должны быть погребены вместе с казненными». Но, не говоря о том, что Спаситель был предан смерти по законам римской казни, это требование раввинского закона не могло быть исполнено в отношении ко Христову Кресту еще и потому, что пречистое тело Спасителя было погребено руками Его учеников и друзей. Во всяком случае, весьма вероятно, что все три креста (Спасителя и двух разбойников) были положены или зарыты вблизи от места распятия и смерти Спасителя. Благоговейная память непосредственных свидетелей и очевидцев распятия Спасителя – Его любящих учеников и учениц, конечно, свято хранила своим почитанием и поклонением это место. Никакие последующие обстоятельства жизни первых христиан, как бы тяжелы для них эти обстоятельства ни были, не могли заставить их забыть места, освященные величайшими событиями жизни Спасителя. Впоследствии хранителями воспоминаний о святых местах смерти и погребения Спасителя были первые иерусалимские епископы и последующие христиане. Уже св. Кирилл Иерусалимский свидетельствует, что со времен апостольских начались путешествия в Иерусалим для поклонения местам, освященным воспоминаниями о разных событиях земной жизни Господа Иисуса Христа. Взятие и разрушение Иерусалима Титом в значительной степени изменили многие места города, – могли подвергнуться изменению, засыпанию мусором и развалинами также и священные места распятия и смерти Спасителя. Кроме того, историк IV в. Евсевий свидетельствует, что враги христиан – язычники – принимали меры к тому, чтобы скрыть и даже осквернить святые для христиан места; что нечестивые люди с нарочитой безумной целью совершенно изменили вид местности Голгофы и святого Гроба. Святую пещеру они засыпали мусором, насыпь сверху вымостили камнем и здесь воздвигли алтарь богини сладострастной любви. Другие историки (блж. Иероним) свидетельствуют, что особенно старался осквернять все святые места бесовскими идолами и жертвами нечестивый император римский Адриан (117–138 гг. по Р.Х.).» и самое зло людское обращает к благу Церкви своей!

     Благоговейно хранимое в памяти верующих и прочно отмеченное язычниками, хотя и оскверненное ими, святое место смерти Господней оставалось в неприкосновенности до времени царя Константина Великого. Этот христолюбивый император, еще будучи внешне язычником, а по деятельности являясь христианским государем, имел основания особенно чтить Крест Христов. Это знамя Христовой победы, по Божественному устроению, трижды послужило для Константина Великого знамением его победы над врагами. В 312 г. Константин воевал против жестокого Максентия, воцарившегося в Риме, преследовавшего и убивавшего христиан, проводившего нечестивую жизнь. По словам тогдашнего историка (Евсевия), Максентий, готовясь к борьбе с Константином, прибегал к разным волшебствам и суеверным обрядам; Константин же, не совсем полагаясь на силу своего войска, чувствовал необходимость в сверхъестественной помощи над врагом, а потому размышлял о том, какому Богу он должен молиться об этой помощи. В эту тяжелую минуту вспомнил Константин о том, что его отец Констанций, оказывавший покровительство христианам, пользовался благосостоянием, тогда как гонители христиан имели бедственную кончину, – и потому решился обратиться с молитвой к Богу Констанция, единому, верховному Существу. И вот, когда он отдался усердной молитве, то около полудня увидел на небе лучезарный крест, сиявший сильнее солнечного света, с надписью на нем: «сим победиши». Это чудесное знамение видели и воины, среди которых был полководец Артемий, впоследствии замученный (при Юлиане Отступнике) за Христа. Пораженный необычайным небесным видением, Константин впал в глубокий сон, и во сне явился ему сам Спаситель, опять показал ему то же знамение креста, повелел ему употреблять изображение креста, как знамя в войсках, и обещал ему победу не только над Максентием, но и над всеми врагами. Проснувшись, Константин повелел сделать Крест Господень, по подобию виденного им знамения, из драгоценных камней, а также начертать изображение креста на знаменах, на оружии, шлемах и щитах воинов. С тех пор войска Константина совершали походы, имея своим знамением крест, соединенный с первыми буквами имени Спасителя. В битве на Мельвийском мосту (через Тибр) Константин одержал блестящую победу над Максентием (28 окт. 812 г.). Сам Максентий утонул с множеством своих воинов в реке, а Константин победоносно вошел в Рим. После этого он воздвиг в Риме статую себе, державшую в правой руке крест, а в надписи на статуе победа над Максентием приписывалась «спасительному знамению» креста. Также в войне с византийцами и скифами еще дважды Константин видел на небе чудесное знамение креста, которое возвестило ему победу над врагами.

    Легко понять, каким благоговением к Кресту Господню было преисполнено после этих событий сердце христолюбивого царя Константина. И вот этот император, «не без внушения свыше, но побуждаемый Духом самого Спасителя» решил не только отыскать честное древо Креста Господня, воздать ему поклонение, но и «священнейшее место спасительного воскресения в Иерусалиме сделать предметом всеобщего благоговейного почитания» – построить над ним храм. Исполнительницей благочестивого намерения императора явилась его мать, блаженная царица Елена, по настояниям самого императора принявшая христианство, отличавшаяся благочестием и пламенной ревностью по вере Христовой. В 326 г. Елена отправилась в святую землю с целью отыскать и посетить места, освященные главнейшими событиями жизни Спасителя. Прибыв в Иерусалим, исполненная благочестивого желания найти пещеру гроба Господня и честное древо Креста, она ревностно принялась искать их. Патриархом в Иерусалиме был в то время Макарий, встретивший царицу с подобающими почестями и оказывавший ей помощь в ее святом деле.

     По преданию, в деле обретения Честного Креста Господня оказал помощь один еврей, по имени Иуда. К евреям, жившим в Иерусалиме, царица Елена обратилась с просьбой указать ей место, где скрыт Крест Господень. Они отказались сделать это, ссылаясь на свое незнание, и только после угроз царицы мучениями и смертью указали на некоего старца Иуду как могущего указать царице это место. Но и Иуда долго не соглашался исполнить требование царицы и только после истязаний привел ее к тому месту, где был насыпан большой холм из земли, мусора и камней и где некогда римский царь Адриан построил капище в честь языческой богини Венеры. Когда разрушили идольский храм, разбросали мусор и раскопали землю, были обретены место Гроба Господня и воскресения, а также Лобное место – место распятия Христа. Чудесное благоухание указало рывшим землю и присутствовавшим эти места. Вблизи Лобного места нашли три креста, гвозди и ту дощечку с надписью на трех языках, которая была прибита над головой распятого Спасителя.

     Однако теперь она лежала отдельно от крестов, и поэтому не было возможности узнать, на котором из трех крестов был распят Спаситель. Велика была радость царицы Елены и патриарха, когда они увидели священнейшие для христианина места и предметы. Но для полноты этой радости не доставало знания, какому из трех крестов воздать благоговейное поклонение, как Кресту нашего Спасителя. Тогда патриарх Макарий предложил произвести испытание: была принесена на место обретения крестов одна находившаяся при смерти женщина; присутствовавшие, с Макарием во главе, вознесли молитвы, чтобы Крест Христов был указан через исцеление этой женщины, – и после этого сначала два креста без успеха были приложены к болящей, а при прикосновении третьего совершилось исцеление больной. В полноте благоговейной радости и духовного умиления царица и все бывшие с ней воздали поклонение и целование Кресту. А так как, вследствие множества народа, не все могли поклониться честному древу Креста Господня и даже не все могли видеть его, то патриарх Макарий, став на высоком месте, поднимал – воздвизал св. Крест, показывая его народу. Народ поклонялся Кресту, восклицая: «Господи, помилуй!» Отсюда и получил свое начало и название праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. Это событие обретения Честного Креста Господня и чудеса, сопровождавшие его, произвели великое впечатление не только на христиан, но и на иудеев. Иуда, так неохотно указавший нахождение святых мест, вместе с многими евреями уверовал во Христа и крестился, получив в святом крещении имя Кириака. Впоследствии он был патриархом Иерусалимским и претерпел мученическую кончину при императоре Юлиане Отступнике. Сам Константин впоследствии в послании к Иерусалимскому патриарху Макарию писал об обретении Честного Креста Господня: «нет слов для достойного описания этого чуда. Знамение святейших страстей, скрывавшееся так долго под землей и остававшееся в неизвестности в течение целых веков, наконец воссияло». Святая царица Елена, при могущественном содействии своего сына царя Константина, начала строить в Иерусалиме и по всей Палестине храмы на местах, освященных событиями из жизни Спасителя. И прежде всего было, по воле царицы и царя, положено основание и приступлено к постройке на месте Гроба Господня и обретения св. Креста церкви Воскресения Господа нашего Иисуса Христа, освящение которой было совершено 13 сентября 335 г. Потом благочестивая царица приказала соорудить храм в Гефсимании на месте, где находился гроб Пресвятой Богородицы, во имя Ее успения и, кроме того, восемнадцать церквей в разных местах святой земли.

     Что касается судьбы самого обретенного св. Еленой честного древа Креста Господня, то она, к сожалению, не может быть указана точно и вполне определенно. Это древо Креста Господня представляло для христиан столь великую святыню, что христиане, уже при самом обретении его в большом количестве наполнявшие Иерусалим, не только горели желанием поклониться ему, но, если возможно и удастся, получить от него частичку. Действительно, св. Кирилл Иерусалимский (IV в.) свидетельствует, что уже в его время маленькие части Животворящего Креста были распространены по всей земле. И св. Иоанн Златоуст (IV в.) свидетельствует, что «многие, как мужи, так и жены, получив малую частицу этого древа и обложив ее золотом, вешают себе на шею».

     Но не все древо крестное было унесено таким образом из Иерусалима. Часть обретенного древа Креста и гвозди от него царица Елена послала своему сыну Константину, а остальное было заключено в серебряный ковчег и вручено предстоятелю Иерусалимской Церкви с приказанием хранить для грядущих поколений.

     И св. Кирилл Иерусалимский подтверждает, что честное древо Креста Господня в его время хранилось и показывалось народу в Иерусалиме. А в описании богослужения Великой Пятницы в Иерусалиме, сделанном некоей знатной паломницей IV в. (Сильвией, или Етерией), мы находим интересное описание самого обряда поклонения древу Креста Господня с указанием тех мер, какие при этом принимались против расхищения святого древа благочестивыми паломниками. «На Голгофе, – говорится в этом описании, – за Крестом, т.е. за храмом в честь св. Креста, еще до шестого часа утра поставляется епископу кафедра. На эту кафедру садится епископ, перед ним ставится стол, покрытый платком, кругом стола стоят диаконы и приносится серебряный позолоченный ковчег, в котором находится святое древо Креста; открывается и вынимается; кладется на стол как древо Креста, так и дощечка (titulus). Итак, когда положено на стол, епископ сидя придерживает своими руками концы святого древа; диаконы же, которые стоят вокруг, охраняют. Оно охраняется так потому, что существует обычай, по которому весь народ, подходя по одиночке, как верные, так и оглашенные, наклоняются к столу, лобызают святое древо и проходят. И так как, рассказывают, не знаю когда, кто-то отгрыз и украл частицу святого дерева, то поэтому теперь диаконы, стоящие вокруг, так и охраняют, чтобы никто из подходящих не дерзнул сделать того же. И так подходит весь народ поодиночке, все преклоняясь и касаясь сперва челом, потом очами Креста и дощечки и, облобызав Крест, проходят; руку же никто не протягивает для прикосновения». Нахождение части древа Креста Господня в Иерусалиме подтверждается и другими историческими данными. В VII в. в царствование византийского императора Фоки (602–610 гг.) эта великая христианская святыня на время попала в руки персов. Хозрой, царь персидский, вступив в войну с Фокой, покорил Египет, Африку и Палестину, взял Иерусалим, разграбил его сокровища и в числе этих сокровищ взял из Иерусалима и древо Животворящего Креста Господня и отвез его в Персию. Но Господь не попустил неверным долго владеть христианской святыней. Преемник Фоки имп. Ираклий некоторое время не мог победить Хозроя, и тогда он обратился к Богу с молитвой о помощи. Он приказал и всем верующим своего царства совершать молитвы, богослужения и посты, чтобы Господь избавил от врага. Господь даровал Ираклию победу над Хозроем, который сам был убит своим сыном. Ираклий после этого отобрал у персов многоценную святыню христиан – честное древо Креста Господня и решил перенести его торжественно снова в Иерусалим. В 628 г. император Ираклий, достигнув Иерусалима, возложил св. древо на свои плечи, нес его, одетый в свои царские одежды. Но вдруг у ворот, которыми восходили на Лобное место, неожиданно остановился и не мог сделать дальше ни шагу. И тогда Захарии, патриарху константинопольскому, вышедшему вместе с жителями Иерусалима навстречу царю, было откровение от светоносного ангела, что невозможно древо, которое нес Христос в состоянии уничижения, нести в царских одеждах. Тогда царь облекся в простую и бедную одежду и, с босыми ногами, в таком виде внес св. древо в церковь на то место, где оно находилось до взятия Хозроем. Здесь честное древо Креста Господня находилось и в последующее время. По крайней мере, в начале IХ в. в числе клира храма Воскресения были два пресвитера стража, на обязанности которых лежало охранять св. Крест и сударий. При крестоносцах св. древо также, несомненно, находилось в Иерусалиме и не раз служило ободрением и охраной их войскам в битвах с неверными. Однако дальнейшая судьба честного древа Креста Господня в точности не известна. Весьма вероятно, что с течением времени, постепенно уменьшаясь в своем объеме, вследствие благочестивого желания различных обителей и монастырей иметь у себя частицу св. древа, оно совершенно было раздроблено на отдельные частицы, которые и указываются теперь во многих храмах и монастырях. В частности, в Риме в базилике Святого Креста хранится деревянная дощечка, которую выдают за ту дощечку, titulus, которая была прибита над головой Спасителя и после найдена св. Еленой лежащей отдельно от Креста.

И ныне, в день праздника Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня, мы, христиане, можем лишь мысленно воздать благоговейное поклонение честному древу Креста, на котором был распят наш Спаситель. Но этот Крест неизгладимо начертан на благодарных сердцах наших, а вещественный образ его – перед нами в храме и на нас – на нашей груди, в наших жилищах.

«Приидите, вернии, животворящему древу поклонимся, на немже Христос, Царь славы, волею руце распростер, вознесе нас на первое блаженство!» (стихира самогл.).

* * *

История праздника

     Это единственный праздник, получивший начало одновременно с самим событием, которому он посвящен. Первое Воздвижение отпраздновано при самом обретении Креста в Иерусалимской Церкви, т. е. в IV в. А то обстоятельство, что с этим праздником было вскоре (в 335 г.) соединено освящение великолепного, построенного Константином Великим на месте самого обретения Креста, храма Воскресения, сделало с самого начала здесь этот праздник одним из самых торжественных в году. Западная паломница в Иерусалим конца IV в. (авитанка Сильвия, или Етерия) так описывает эти два неразрывных праздника в св. граде. «Днем обновлений зовется то время, когда святая церковь, что на Голгофе, которую зовут Мартириумом, посвящена Богу; и святая церковь, что в Воскресении, т. е. на том месте, где Господь воскрес после страданий, и она посвящена в этот день Богу. Обновление этих святых церквей празднуется с величайшей честью потому, что в этот день обретен Крест Господень. Поэтому и было так устроено, что день первого освящения вышеназванных церквей был тот день, когда обретен Крест Господень, чтобы все вместе праздновалось в один и тот же день со всей радостью. А в священном писании находим, что день обновления есть тот день, когда святой Соломон, по завершении дома Божия, который сооружал, стал перед алтарем Бога и молился, как написано в книгах Паралипоме́нон. Итак, когда наступают эти дни обновлений, они чествуются восемь дней; за много дней начинают собираться отовсюду, не только из отшельников, или апотактитов, из различных провинций, т. е. из Месопотамии, и Сирии, и Египта, и Фиваиды, где много отшельников, но и изо всех различных мест и провинций; ибо нет никого, кто бы в этот день не стремился в Иерусалим к толикой радости и к столь честным дням: и миряне, как мужи, так и жены, верным духом подобным же образом собираются в эти дни из всех провинций в Иерусалим, ради святого дня. В эти же дни собирается в Иерусалиме епископов – когда их немного – более сорока или пятидесяти, и с ними приходит много их клириков. И что говорить много? Тот, КТО не будет участвовать в столь великом торжестве в эти дни, полагает, что он впал в величайший грех, если только не будет какой-нибудь препятствующей необходимости, которая удерживает человека от благого намерения. В эти дни обновлений украшение всех церквей бывает то же, какое бывает в Пасху и в Богоявление, и каждый день правится служба в различных святых местах так же, как в Пасху и в Богоявление. Ибо в первый и второй день правится служба в большой церкви, которая зовется Мартириум. На третий день – на Елеоне, т. е. в церкви, что на горе, откуда вознесся Господь на небо после страданий, в каковой церкви есть пещера, в которой учил Господь апостолов на горе Масличной. В четвертый же день... [лакуна]». Также, по свидетельству церковного историка Созомена (V в.), со времени освящения Мартириума при Константине Великом «Иерусалимская Церковь совершает этот праздник ежегодно и весьма торжественно, так что тогда преподается даже таинство крещения и церковные собрания продолжаются 8 дней; по случаю этого торжества туда стекаются, для посещения св. мест, многие почти со всей подсолнечной».

     О праздновании Воздвижения 14 сентября в IV в. на Востоке есть свидетельство в жизни св. Иоанна Златоуста, Евтихия патр. Константинопольского († 582 г.), Симеона юродивого († ок. 590 г.). О большом стечении паломников в Иерусалим на этот праздник и о торжественном совершении его здесь свидетельствует и житие преп. Марии Египетской (VI в.), записанное с ее слов; она именно в этот праздник чудесно обратилась к покаянию. Но замечательно, что в IV в. поклонение честному древу Креста было приурочено в Иерусалимской Церкви еще не к этому празднику, а к великой пятнице, как и ныне в Римской Церкви.

     Конечно, на первых порах это был чисто местный праздник Иерусалимской Церкви. Но очень скоро он должен был распространиться и по другим Церквам Востока, особенно в тех местах, которые владели частью животворящего древа, как напр., в Константинополе (а таких мест было немало). Особенно широкое распространение и вместе усиление в торжественности праздник должен был получить по возвращении  Иерусалимского древа Креста из персидского пленения при имп. Ираклии в 628 г. Замечательно, что день торжественного внесения св. древа Ираклием в Иерусалим, если он источниками указывается верно, 3 мая стал праздноваться лишь в Западной Церкви под именем «дня обретения Креста». Это могло произойти от того, что Восток и до этого имел уже праздник в честь св. Креста 14 сентября и в новом не нуждался.

     О начале нашей праздничной службы на Воздвижение памятники не позволяют сказать что-либо. Несомненно, что некоторые из нынешних песнопений праздника, напр., тропари «Кресту Твоему» и «Спаси, Господи», упоминаемые в памятниках VII в. (см. ниже), восходят к VI или даже V в., веку первых творцов тропарей (преп. Авксентия и др., см. Толковый Типикон, I, 365). Но характерно, что от первого творца кондаков – преп. Романа VI в. не осталось кондака на Воздвижение (из двунадесятых праздников есть, не считая Пасхи, на Рождество Христово, Богоявление, Сретение, Неделю Ваий, Вознесение, 50-цу и Благовещение).

     Возможно, уже с VII в. мы имеем краткий чин богослужения на Воздвижение.

Устав св. Софии Константинопольской дошел до нас в несколько позднейшей греч. рукописи – XI в. Здесь Воздвижение имеет и предпраздство, притом более длинное, чем нынешнее, с особыми обрядами над крестом. На самый праздник дается довольно подробный чин вечерни и утрени с промежуточными службами по так называемому «песненному чину», представителем которого является этот устав и картина которого еще далеко не восстановлена наукой, так что уставные замечания этого памятника большей частью непонятны. Чин воздвижения здесь гораздо сложнее, чем нынешний.

    Празднества в честь Креста по этой рукописи начинались с 9 сентября. Под этим числом записан в рукописи следующий обычай: «В сей самый день отправляется референдарий (патриарший докладчик дел) во дворец, извещает паппия (главный придворный чиновник) и несет честное древо в Великую церковь, в предшествии ему впереди поющих певцов с факелами и в фелонях. Патриарх облачается, и, выйдя в катихумены (отделение храма для оглашенных), встречает в восточной двери на лестнице комнатки, кадит, благословляет свечами и, отдав их канстрисию (патриарший чиновник), идет впереди животворящего древа, имея кадильницу. И когда достигнут обычного места, (патриарх) снова кадит и благословляет свечами, и бывает по чину поклонение».

     С 10 числа в течение следующих четырех дней с утра до шестого часа совершалось в Великой церкви изнесние святого древа Господня для поклонения мужчин – 10 и 11 сентября, 12 и 13 – для поклонения женщин. Обряд этот в рукописи изложен так: «Изнесение (схождение) честных древ совершается ежедневно патриархом после того, как остиарии (привратники) наперед вынесут их из катихумен в Великую церковь и возгласят: „Благословите, святии». И когда по окончании первого (антифона) утрени пригласят наблюдателей, хартулария (секретарь, архивариус) сквофилакии (сосудохранильницы) и прочих, то они, поднявшись, выносят вниз честной крест из эвктириев (приделов) катихумена и полагают на обычном месте. Когда же выйдет патриарх и покадит (крест) при благословении светильниками, и совершится поклонение, то возвышает его хартуларий (см. выше; патриаршие чиновники большей частью были архидиаконами), опускает вниз и полагает его на трапезу, уготованную для распятия. Сходит же патриарх (с амвона?), идя впереди с кадильницей и, совершив по чину последование, снова благословив, поцеловав и сделав начало утрени, поднимается вверх. И исполняется устав этот все четыре дня.

     Что касается поста в день Воздвижения, то  он впервые появляется в уставах Иерусалимской редакции, и в самых ранних рукописях. О нем Никон Черногорец (XI в.) пишет: «не могли мы ничего найти записанного о посте Воздвижения Честного Креста; но везде он совершается. Известно из примеров великих святых, что они имели обычай предчищаться к великим праздникам. Говорят, что и этим постом верующие положили предочищаться к целованию честного креста, так как и сам этот праздник для того установлен. В соборных церквах сей праздник совершается один день и держится пост, а в Типиконе Студитовом и Иерусалимском два дня – праздник и предпразднство».

* * *

Служба Воздвижению Честного Креста

Вечерня

Стихиры на Господи воззвах

     Из четырех стихир на Господи воззвах первая указывает на самое общее значение для нас напоминаемой воздвижением Креста страсти Христовой, причем значение это определяется по двум крайним пунктам истории: падению прародителей и небесной вечной жизни. Вторая стихира говорит уже не о страсти Христовой, а о самом Кресте, указывая на его постоянное и пространственно всеобъемлющее значение как победного знамени. Третья стихира еще более суживает рамки духовного созерцания, сосредоточивая его уже не на Кресте, а только на воздвижении его, которое возносит нас к небу, посему радует ангелов, нас же освящает. Наконец, заключительная (на Славу и ныне) стихира указывает на вечное и исконное значение «благословеннаго древа», которым осуществлена «вечная правда» (положительная сторона) и совершенно исправлен причиненный нам райским деревом смертоносный вред (отрицательное значение).

Первая стихира на «Господи, воззвах»

Крест воздвиза́емь, на нем Вознесе́ннаго страсть пречи́стую пе́ти повелева́ет тва́ри всей. На том бо уби́в нас уби́вшаго, умерщвле́нныя оживи́л есть, и удобри́, и на небесе́х жи́ти сподо́би я́ко милосе́рд, премно́жеством бла́гости. Тем ра́дующеся, вознесе́м и́мя Его́, и Того́ возвели́чим кра́йнее снизхожде́ние.

Крест, будучи воздвигаем (άνυψούμενος приподнимаемый. Первыми двумя словами сразу указывается суть праздника), побуждает (προτρέπεται, или «склоняет», «увещевает») всю тварь воспевать (άνυμνάΐ᾿ при глаголе предлог такой же, как в «воздвизаем») пречистую (άχραντον незапятнанную; необходимое определение к слову «страсть», которое и по-гречески (πάθος) имеет такое же двоякое значение, как по-русски) страсть Вознесенного (ύψωθέντως. Намеренно такое же слово, как в названии праздника) на нем. Ибо умертвив на нем нашего убийцу, Он оживил умерщвленных, сделал их прекрасными (κατεκάλλυνε, сильнее, чем «украсил») и достойными жизни (πολιτεύεσθαι жизнь на правах гражданства, почему, может быть, и «на небесах» предлог εις «в» с вин («приписаны к небу») на небе, как милосердый (ΰσπλαγχνος у классиков: «с хорошими, здоровыми внутренностями»; «милосердный» в Новом Завете; по-славянски точнее, «благоутробный») , по превосходству благости. Посему радуясь (γηθόμενοι старинное поэтическое слово) вознесем (ύψώσωμεν В соответствии с названием праздника и выражениями в начале стихиры)  имя (Как носящие Его имя («христиане»)  Его и возвеличим Его крайнее (ἃκραν. В крестной смерти Спасителя, действительно, проявилось до крайности как Его самоуничижение, так и любовь) снисхождение. (συγκατάβασιν позднейшее слово, др.слав. «сохождение»)

Слава и ныне, глас 2

Прииди́те вси язы́цы, благослове́нному дре́ву поклони́мся, и́мже бысть ве́чная пра́вда. Пра́отца бо Ада́ма прельсти́вый дре́вом, Кресто́м прельща́ется и па́дает низве́ржен падением стра́нным, мучи́тельством одержа́вый ца́рское зда́ние; кро́вию Бо́жиею яд змие́в отмыва́ется, и кля́тва разруши́ся осужде́ния пра́веднаго, непра́ведным судо́м Пра́веднику осужде́ну бы́вшу: дре́вом бо подоба́ше дре́во исцели́ти, и стра́стию Безстра́стнаго я́же на дре́ве разреши́ти стра́сти осужде́ннаго. Но сла́ва, Христе́ Царю́, е́же о нас Твоему́ му́дрому смотре́нию, и́мже спасл еси́ всех, я́ко благ и человеколю́бец.

Приидите, все народы (ἕθνη «народы» со стороны их происхождения; в Библии «язычники» в противоположность избранному «народу» (λαός народ в его массе, δῆμος народ как политический организм) , поклонимся благословенному древу, через которое настала (γέγονεν пр. сов. время, означающее действие совершившееся, но с продолжающимися результатами)  вечная правда (Ближайшим образом оправдание наше перед Богом, но в полном смысле и вообще правда, проявление правды Божией, потребовавшей такой тяжелой жертвы за грех). Ибо прельстивший (άπατήσας глагол означает обман в смысле умышленного, враждебного акта) деревом (ξύλον только в Н.З. означает и растущее дерево (δένδρον), а у классиков отрубленное дерево, полено, благодаря такому позднейшему значению этого слова явилась полная возможность для противопоставления Креста райскому древу познания добра и зла, противопоставлению очень частому, самому любимому в службе Воздвижения и вообще в церковных песнопениях и у свв. Отцов) праотца Адама прельщается Крестом (Диавол думал распятием совершенно погубить дело Христа, не подозревая, что в планах Промысла распятие было главным актом спасения; эта мысль впервые нашла обстоятельное раскрытие у св. Афанасия Великого); низверженный (κατενεχθείς аор страд, от καταφέρω сносить вниз, низводить)  падает ужасным (εξαίσιος соб. «вне судьбы или вне меры поступающий; у древ, поэтов: «несправедливый», «нечестивый»; обычно «чрезвычайный», «необыкновенный») падением, насильно (τυραννίδι слово, озн. незаконно присвоенную власть)  завладевший (Через грехопадение Адама диавол овладел делом рук своего Царя Бога)  царским созданием (πλάσμα лепная фигура, изображение) . Кровью Божией смывается яд змия (ὄφεως змеи; грехопадение Адама представляется под видом укушения ядовитой змеи, соблазнившей Еву), и уничтожено проклятие праведного осуждения после осуждения Праведника неправедным судом (Как для уничтожения «яда змиева» нужна была кровь Христа, так для отмены праведного приговора Божия над родом человеческим нужен был неправедный суд над Христом). Ибо надлежало исцелить деревом дерево (В деле искупления должно было действовать (фигурировать) дерево, потому что оно действовало в грехопадении)  и уничтожить страстью Бесстрастного на дереве страсти (Отмечается новая сторона в искуплении: искупление человечества от страстей, что достигнуто было страданием Бесстрастного; греч. πάθος, как и слав. «страсть» означает прежде всего страдание, а затем страсть в русском значении слова. Т.о. стихира дает исчерпывающее освещение всего дела искупления, доказывая необходимость всех составных актов его, находя в нем таких актов четыре. Вообще церковные песнопения это целая богословская система) осужденного. Но слава, Христе Царь , Твоему мудрому (Греч, и др.слав. «страшному» φριχτή) промышлению о нас, которым Ты всех спас, как благой и человеколюбивый.

Паремии

I. Исход 15:22–27; 16:1

    В настоящей паремии рассказывается об одном из многочисленных чудесных событий в жизни еврейского народа по выходе его из Египта.

    Долголетнее рабство в Египте не могло воспитать в евреях мужества, стойкости в борьбе с различными невзгодами на пути к достижению земли обетованной. Едва не доставало им чего-либо (воды, пищи) или возникала какая-либо опасность, – они тотчас начинали роптать на Моисея, своего вождя, и через то на Самого Бога. Так было и у Мерры, когда у евреев не оказалось воды. Господь, постепенно воспитывая Свой освобожденный из рабства народ, и теперь, дав испытать народу еврейскому горечь и тяжесть лишения воды, показал ему сладость Своей милости, радость чудесного утоления жажды.

    Не то ли Господь сделал и для всего человечества, силой Креста Христова уничтожив горечь смерти («пожерта бысть до конца смерть») (стих, на хвалит.), отравлявшую жизнь людей, как тогда «древом услади горечь вод Мерры прообразующее Креста действо» (канон, песнь 9, троп. 1). «Горесть древле ослаждая Моисея, избави Израиля, образом Крест прописуя» (стих, на вечерне). Блаж. Феодорит говорит: «древом горькая вода преложена в сладкую. Ибо сим предызображается наше спасение: спасительное древо Креста усладило горькое море язычников» – услаждена горькая жизнь язычников. И ныне от Креста Христова истекающая сладость и утешение услаждает христиан в их горестях и скорбях, в их странствовании в этой временной жизни, в их борьбе со своими страстями и опасностями на пути в Обето Крест Господень, и вернии... вземлют исцеления души же и тела, и всякия болезни» (стих. на хвалит.).

II. Притчи 3:1–18

В этом паремийном чтении прославляется мудрость, приобретаемая более всего терпеливым перенесением бедствий и страданий, посылаемых людям Богом для их вразумления и наставления на путь истины.

Соломон убеждает сына быть внимательным («не пренебрегай») к бедствиям, посылаемым Богом для вразумления («обличаемый») людей, и не унывать («ниже ослабевай») среди этих бедствий, потому что эти беды и житейские невзгоды – знак любви Божией. Отец наказывает («биет») сына только любимого, законного («егже приемлет»). Плод же внимательного отношения к страданиям и терпеливого, безропотного (без уныния) перенесения их – мудрость, в приобретении которой – счастье человека. Мудрость – лучше, выше, дороже всех драгоценностей («злата и сребра», «камений многоценных») и всех земных, скоропреходящих и тленных сокровищ, часто с великими лишениями и с большими трудами приобретаемых людьми. Олицетворяя мудрость, Соломон изображает ее щедрой («в деснице», «в шуйце») раздательницей не только высших земных благ (долголетия, богатства и славы), но и великих благ духовных («правда, закон и милость»). А потому идущие в жизни путем мудрости приходят к приобретению истинного добра и счастья, которое – в мире; они как бы снова приобретают утерянное в раю прародителями право на «древо жизни» и, опираясь («восклоняющимся») на него, как на Бога, получают твердыню («твердь») среди бурь и невзгод жизни.

То, что сказано в этом чтении о мудрости, вполне применимо ко Христову Кресту. Крест Христов – наша мудрость, так как в распятии Спасителя на Кресте открылась нам «Божия премудрость» (1Кор. 1:24). Крест Христов – источник нашей жизни, нашего спасения, нашего счастья: он – «грозд исполнен живота», им верующие «вземлют исцеления души же и тела, и всякия болезни», им – «основания поколебашася смерти» (церк. песноп.). Для ветхозаветного человека путь к мудрости был путем терпеливого и благоразумного перенесения Богом посланных страданий и бедствий, – и для христианина путь к жизни и счастью, даруемых Крестом Христовым – путь страданий и испытаний. «Аще кто хощет по Мне идти, да возьмет крест свой и по Мне грядет», завещал Божественный Крестоносец.

III. Исаия 60:11–16

В этом пророчестве Исаия изображает будущее величие и будущую славу Иерусалима, не указывая, когда настанут эти счастливые для него времена. Но так как пророк во всей главе (60-й), откуда взято это пророчество, противополагает славное будущее Иерусалима и всего израильского народа предшествующему их унижению и рассеянию, – то, очевидно, пророк имеет в виду ближайшим образом славу Иерусалима после возвращения евреев из плена Вавилонского. С другой стороны, Исаия, изображая будущее величие Иерусалима, употребляет такие выражения, указывает такие черты этого величия, которые ни в коем случае не могут быть приложимы к историческому Иерусалиму. Поэтому отцы Церкви изображение славы будущего Иерусалима у пророка Исаии рассматривают и объясняют, как изображение величия и славы «Нового Иерусалима» – Церкви Христовой, а также как изображение того духовного величия, какое приобрел и исторический город Иерусалим, как место страданий и смерти Спасителя.

Действительно, только двери нового Иерусалима – Церкви Христовой – непрестанно («выну день и ночь») открыты для всех непрерывно входящих в нее язычников с их богатствами («цари ведомыя»), потому что только в Церкви – спасение, а вне ее – погибель. Только Церковь Христова, как святыня Господня, как «место ног» Господних, прославлена в мире, и имеет незыблемо прочное существование, как бы созданная из прочнейших и крепчайших дерев славного Ливана. Только теперь Иерусалим – истинный «град Господень, Сион Святого Израилева», где верующие христиане действительно покланяются «следам ног» Господа Иисуса Христа. Только в Церкви Христовой – «радость вечная, веселие родом родов». Только христиане, пребывая в недрах Церкви, поистине знают, что Господь – Спаситель и Избавитель. И все это потому, что в Иерусалиме, на Голгофе, принесена бесценная крестная жертва Спасителем, здесь совершено искупление людей и положено основание Церкви Христовой – славного нового Иерусалима. Прославляя в праздник Воздвижения Крест Христов, естественно напомнить пророчество Исаии о славе Иерусалима. Упоминание же пророком о ливанских деревьях – кипарисе, певге и кедре – дало основание некоторым толковникам применять эти слова к древу Креста Христова или в том смысле, что сам этот Крест был сделан из этих трех родов деревьев, или в смысле духовном, что эти крепкие и имевшие, кроме того, целительную силу виды деревьев знаменуют крепость и силу, спасительность и целительность для верующих Креста Христова.

Стихиры на литии

    Эти стихиры, как занимающие не первое место в бдении, не столь, так сказать, принципиального содержания, как стихиры на Господи воззвах, не заглядывают так, как те, в самые основы и глубину празднуемого события.

    Они занимаются значением его ближайшим, значением для нас и нашего времени. Если стихиры на Господи воззвах говорят более о распятии, а стихиры на стиховне – о Кресте, то эти – о самом воздвижении Креста.

1-я стихира «Днесь яко воистинну» представляет воздвижение Креста как наше осенение силой Божией, 2-я «Насажденное на Крайневе месте» – как наше освящение, 3-я «Прообразуя Крест Твой» и 4-я «Божественное сокровище» – как залог победы, причем первая из них говорит об этом с точки зрения ветхозаветного прообраза события (благословения патр. Иакова), а вторая – с точки зрения исторической основы события (обретение Креста). 5-я стихира «Рук пременение» указывает на значение события в борьбе с диаволом и грехом, б-я стихира «Ты мой покров» – краткая личная молитва христианина ко Кресту о защите и освящении, невольно исторгаемая предыдущим созерцанием. Две последние стихиры «Восплещем днесь» и "Светосиянен звездами» – такая же молитва от всех нас, молитва об освящении и укреплении Крестом и его воздвижением, причем первая из них возводит мысль к распятию, а вторая – к явлению креста на небе. Наконец, заключительная стихира на Слава и ныне «Честного Креста, Христе», указывая на важнейший ветхозаветный прообраз события – молитву Моисея с простертыми руками при сражении с амаликитянами – обозревает во всей широте и глубине значение события: для отгнания демонов и тления и для сообщения всех дарований.

Самогласны, глас 1. Андрея Иерусалимского

Днесь я́ко вои́стинну святовеща́нный глаго́л Дави́дов коне́ц прия́т: се бо я́ве пречи́стых ног Твои́х покланяемся подно́жию, и на сень крилу́ Твоею наде́ющеся, Всеще́дрый, вопие́м Ти: да зна́менуется на нас свет лица́ Твоего́, правосла́вных люде́й Твои́х рог вознеси́ Честна́го Креста́ Твоего́ воздви́жением, Христе́ Многоми́лостиве.

Как сегодня действительно получило исполнений (πέρας предел) святозвучно (άγιόφθογγος – от άγιος святой и φθέγγω – звучать. Слово, составленное самим песнописцем (неологизм)) слово (ῥῆσις – речь, изречение, выражение)  Давидово! Ибо вот мы явно покланяемся поножию (Пс. 98.5)  пречистых (ὰχράντων – незапятнанных) ног Твоих и, надеясь на осенение крыльями Твоими Всещедрый (πανοικτίρμον – всесострадательный, всемилосердный), восклицаем Тебе: да отпечатлеется на нас свет лица Твоего (Пс. 4:7, в евр. и рус. Библии «яви нам свет лица Твоего». Лице Божие представляется омрачаемым нашими грехами и гневом на них; искупление, знамением которого является Крест, просветляет это лице), подними рог (Нередкое в Библии образное выражение для обозначения неодолимости, победы, залогом которой служить Крест)  православных людей Твоих воздвижением Креста Твоего, Христе Многомилостиве.

Стихиры на стиховне

     Эти стихиры посвящены исключительно Кресту, составляя лично обращенное к нему приветствие. Притом такое обращение заключают уже все настоящие стихиры, тогда как доселе оно появлялось в стихирах при особом подъеме чувства (на Господи воззвах – последняя стихира, на литии три последние по местам). Первая стихира «Радуйся, Живоносный Кресте» изображает премирное значение Креста; вторая «Радуйся, Господень Кресте» – значение его для здешнего мира; третья «Радуйся, слепых наставниче» – его целительное значение, т. е. для отрицательной стороны мира, для не-мира (небытия, умаления бытия). Заключительная стихира на Слава и ныне в контраст с лиризмом предыдущих песней эпически-просто и спокойно обозревает судьбу Креста на протяжении Ветхого и Нового Завета.

Первая стихира на стиховне.

Ра́дуйся, Живоно́сный Кре́сте, благоче́стия непобеди́мая побе́да, дверь ра́йская, ве́рных утвержде́ние, Це́ркве огражде́ние, и́мже тля разори́ся и упраздни́ся, и попра́ся сме́ртная держа́ва, и вознесо́хомся от земли́ к небе́сным; ору́жие непобеди́мое, бесо́в сопротивобо́рче, сла́ва му́чеников, преподо́бных я́ко вои́стинну удобре́ние, приста́нище спасе́ния, да́руяй ми́ру ве́лию ми́лость.

Радуйся (χαίροις – «ты бы радовался», «мог бы радоваться», желат. накл. вместо повелительного (χαῖρε) из особого почтения. Это греческое приветствие соответствует нашему «здравствуй»), Живоносный Крест, неодолимая (ἀήττητον – от ἀ – отриц. частица и ήττάομαι – быть слабее, от ἤττων – хуже; след. «непобедимый» внутренне, духовно, а ανίκητος – непобедимый внешне, физически) победа (Константин с помощью Креста одержал не победу в собств. смысле, т. е. над внешними врагами, а одолел внутренних врагов, претендентов на престол; но в греч. τρόπαιον – «трофей», собств. памятник обращения в бегство, намек на воздвигнутый Константином памятник в честь своей победы) благочестия, дверь рая, опора (στηριγμός – «подпирание», «крепкое стояние», переносно – «крепкое убеждение», слово позднейшее, употребляемое в Н.З.) верных, ограда Церкви, которым разрешено (έξηφάνισται усиление ἀφαυίζω – делать невидимым, уничтожать) и упразднено тление, и попрана (κατεπόθη – поглощена (καταπίνω – выпивать) власть (δύναμις – сила) смерти, и мы вознесены (ὑψώθημεν – воздвигнуты, вознесены, намеренно то же слово, что и в названии праздника (ὕψωσις – воздвижение) от земли на небо, непобедимое (ακαταμάχητου – непобедимое в сражении) оружие, противник (αντίπαλε, также «соперник», «неприятель» (πάλη – борьба)) 6ecoв (δαιμόνων Ранее в стихирах это слово оставлялось без перевода «демонов», в др.-сл. везде «бесов»), слава мучеников (Из святых мученики наиболее подражали страсти Христовой и ближе других к Кресту), как и воистину украшение преподобных, (После мучеников наиболее страдали на земле подвижники «преподобные» (здесь это слово имеет свой специальный смысл, а не такой общий, как во 2-й стихире на Господи воззв), почему после мучеников им ближе всего был Крест; все же их страдания были меньше мученических, отсюда необходимость добавки «яко воистинну») пристань спасения (Не для мучеников лишь и преподобных Крест имел такое значение, но и для всех спасающихся), дарующий миру великую милость.

Тропарь

     Это единственный из тропарей двунадесятых праздников, представляющий из себя сплошную молитву, что вполне отвечает характеру праздника. Молитва возносится прежде всего псалмическими словами об усвоении нами того спасения, которое уже совершено Христом на Кресте, и о даровании соединенного с этим спасением благословения Божия во имя того, что мы через искупление уже народ и удел Божий. Но исторически повод для установления праздника побуждает присоединить сюда и частнейшую молитву о даровании Крестом победы императору (как некогда Константину) и об охранении нас Крестом (залогом чего является осенение Крестом при воздвижении его).

Тропарь, глас 1

Спаси́, Господи, лю́ди Твоя́, и благослови́ достоя́ние Твое́, побе́ды благочести́вому импера́тору на́шему (имя) на сопроти́вныя да́руя, и Твое́ сохраня́я Кресто́м Твои́м жи́тельство.

Спаси, Господи, народ Твой и благослови удел (κληρονομιάν – наследство; вообще – участие в чем-нибудь) Твой (Все выражение взято из Пс 27), Крестом Твоим подавая победы благочестивому императору нашему (имя) на врагов (греч. κατά βαρβάρων и др -слав «на варвары», так («варварами») греки называли все народы, кроме себя и римлян, особенно персов) и охраняя жительство (πολίτευμα – гражданство, управление государством, государство, др -слав «люди»)Твое.

Утреня

Седальны по кафисмах

     Эти седальны, как первые песни новой (на бдении) службы – утрени, должны говорить о событии с основной (принципиально) и общей точки зрения. Потому 1-й седален по 1-й кафисме «Токмо водрузися древо» указывает первоисточник той силы, которую получил Крест, в его тесном отношении к разрушившей смерть и ад смерти Христовой. 2-й седален по 1-й кафисме «Креста Твоего древу» указывает на другую сторону в этом же отношении – еще более близкую нам и отрадную для нас: спасение Крестом разбойника; там – более об отношении Креста к самому Христу в момент смерти Христовой, здесь – к людям; вместе с тем этот седален ближе приступает к сути праздника, говоря о поклонении Кресту. С того же начинается следующий седален – 1-й по 2-й кафисме «Днесь пророческое исполнися слово», возводящий мысль уже к ветхозаветным корням праздника – пророчеству о нем Давида. А 2-й седален по 2-й кафисме «Проображаше таинственно» заглядывает в эти корни еще глубже – указывает на древнейший из прообразов события, выбирая между ними, в соответствии с преобладающей темой всей этой группы песнопений, наиболее соприкасающийся с обстоятельствами распятия (остановка солнца Иисусом Навином).

По 1-м стихословии седален, глас 6

То́кмо водрузи́ся дре́во, Христе́, Креста́ Твоего́, оснва́ния поколеба́шася сме́рти, Го́споди: его́же бо пожре́ желанием ад, отпусти́ тре́петом. Яви́л еси́ нам спасе́ние Твое́, Святы́й, и славосло́вим Тя, Сы́не Бо́жий. Поми́луй нас.

Как только водружено было древо Креста Твоего, Христе, поколебались основы смерти, (Поэтическая антитеза редкой красоты: вкапывается в землю крест для казни – и дрожат основы смерти; чисто физическое по-видимому действие так отражается в духовном мире, вызывая там совершенно противоположные результаты)  Господи, ибо Того, Кого с алчностью поглотил (κατέπιε – букв, «выпил») ад, он отпустил с трепетом. Ты явил нам спасение Твое, Святый (В распятии с особой силой открылась святость Божия. потребовала такой жертвы за грехи), и славословим Тебя, Сыне Божий, помилуй нас.

Седален по полиелее

     Как важнейший из седальнов, имеющий место на торжественнейшей части службы, этот седален говорит о Кресте с особенно всеобъемлющей точки зрения, сообщая и новые, по сравнению с прежними песнопениями, данные о значении его; именно: 1) древо Креста одело в жизнь человека, смертельно обнаженного райским древом; 2) исполнило мир радости, а 3) Церковь – славы, образом чего было совпавшее с первым воздвижением Креста освящение храма Воскресения. Этот седален, как и первые по кафисмам, за общность содержания употребляются и на дневных службах среды и пятницы в соответствующих гласах.

Седален, глас 8.

В раи́ мя пре́жде дре́во обнажи́, о вкуше́нии враг принося́ умерщвле́ние; Креста́ же дре́во, живота́ одея́ние члове́ком нося́, водрузи́ся на земли́, и мир весь испо́лнися вся́кия ра́дости. Его́же зря́ще возвыша́ема, Бо́гу ве́рою лю́дие согла́сно возопии́м: испо́лнь сла́вы дом Твой.

В раю меня некогда (τό πρίν _ прежде (с артиклем редко)) обнажило дерево (Греч.: «деревом обнажил при вкушении враг»), при вкушении враждебное, принося умерщвление (νέκρωσιν – умерщвление, смерть (поздн слово, ос в Н 3.); др -слав. «мертвость». Тело служит для души одеждой, смерть лишает душу этой одежды, следовательно, обнажает ее);древо же Креста, принося людям одежду жизни, водрузилось на земле, и мир весь наполнился всякой радостью. Это-то (древо) видя возносимым (ὑψούμενον – воздвигаемым), Богу с верою, народы, согласно (συμφώνως – созвучно, гармонично, согласно) воскликнем: полон славы дом Твой.

Кондак и икос

     Заключая в себе, подобно тропарю, молитву, кондак развивает эту молитву во всех ее пунктах. Вместо простого обращения «Господи» он называет «Христа Бога», упоминая и о распятии («вознесыйся на крест»); Христову «жительству», т. е. народу, достоянию Его он просит не спасения, благословения и сохранения, как тропарь, но и милостей; императору просит не победы лишь, но и «обрадования силою Божией», особенных военных успехов; наконец, Крест, просто упоминаемый тропарем, он называет «оружием мира» и «неодолимым знамением победы».

Икос представляет собой не молитву и не песнь Кресту, а настоящее поэтическое поучение о Кресте и значении его для христианина. Именно икос обращает наше внимание на изречение о Кресте величайшего апостола, при жизни побывавшего на небе, изречение, что он не хочет ничем хвалиться, кроме Креста Господня, так как на нем Христос страданиями Своими уничтожил страсти; в виду этого и мы приглашаемся смотреть на Крест как на нашу хвалу.

Кондак

Вознесы́йся на крест во́лею, тезоимени́тому Твоему́ но́вому жи́тельству щедро́ты Твоя́ да́руй, Христе́ Бо́же, возвесели́ си́лою Твое́ю благове́рнаго импера́тора на́шго (имя), побе́ды дая́ ему́ на сопоста́ты, посо́бие иму́щу Твое́, ору́жие ми́pa, непобеди́мую победу.

Вознесшийся (ὑψωθείς – возвышенный, воздвигнутый. Соответственно названию праздника) добровольно (ἑκουσίως – добровольно, свободно (смягченное ἑκών, которое озн. также «охотно»)) на крест, Христе Боже, подай (δώρησαι – подари) милости (οἰκτιρμός – сожаление, сострадание, милость) Твои тезоименитому (ἐπίσημος – имеющий знак, знаменитый, замечательный) Твоему новому жительству (πολιτεία – гражданство; право гражданства, управление государством, государство) , обрадуй (εὒφρανοо рассудочной, спокойной, сосредоточенной радости (благодушии)) силой Твоей благоверного императора нашего (имя), давая победы на неприятелей (πολεμίων – враг военный (личный – έχθρός)) ему, имеющему пособием (συμμαχία – помощь на войне, союзники) Твоим оружие мира, непобедимое знамение победы .

Икос

     Иже до тре́тияго небесе́ восхи́щен бысть в рай, и глаго́лы слы́шав неизрече́нныя и боже́ственныя, и́хже не леть язы́ки [челове́ческими] глаго́лати, что гала́том пи́шет, я́ко рачи́телие писа́ний прочто́сте и позна́сте, мне, глаго́лет, хвали́тися да не бу́дет, то́кмо во еди́ном Кресте́ Госпо́дни, на не́мже страда́в уби́ стра́сти. Того́ у́бо и мы изве́стно де́ржим, Крест Госпо́день, хвалу́ вси: есть бо нам спаси́тельное сие́ дре́во, ору́жие ми́pa, непобди́мая побе́да.

Восхищенный (ἀρθείς – поднятый; но у ап. Павла (2Кор. 12:2) «восхищенного» – ἀρπαγέντα )  до третьего неба и слышавший неизреченные и божественные слова (ῥῆμα – слово со звуковой стороны, в противоположность звукам музыки и т. п. (λόγος – слово в противоположность делу), которые нельзя пересказать языками (человеческими), – что, пишет он галатам, как прочли и узнали («Прочтите и узнайте» в греч. выходит игра слов ἀνέγνωτε και ἔγνωτε) вы, любители Писаний, я не желаю, говорит он, хвалиться (ничем), разве только одним Крестом Господним (Гал. 6:14), на котором Он, пострадав, убил страсти. Этот-то Крест Господень и мы все твердо (βεβαίως – прочно, надежно) будем содержать (κρατῶμεν – быть сильным, править, владеть, осиливать; в Н.З.: крепко держать, хранить) в качестве похвалы (καύχημα, предмет похвальбы (позднейшее слово) Др -слав.: «того убо и мы известно держимся Креста Господня, похвалы всех»); ибо для нас это спасительное древо – оружие мира, непобедимое знамение победы.

Стихиры на хвалитех

      Как заключительные в службе, эти стихиры, превосходя другие восторженностью, не могут и заниматься, как это делают прочие группы стихир, одной какой-либо стороной праздника, напр. только Крестом, или его воздвижением, а должны в совокупности обозревать все значение праздника. Это они и делают. Первая из них, характеризуя Крест с самой общей точки зрения, как живоносный и пресвятой, говорит так же вообще и о значении его как великого дара земле, и его воздвижения как встречаемого славословием со стороны земли и страхом со стороны демонов. Вторая стихира говорит о значении Креста и его воздвижения для будущей жизни как орудия для привлечения нас к Богу, уничтожения смерти и получения рая. Третья стихира говорит о значении тех же благодатных факторов для этой еще жизни – как орудий нашего освящения, политического благоденствия и нравственной высоты. Заключительная же стихира поглощена исключительно предстоящим через несколько минут выносом («происхождением») креста, подготовляя к священному обряду указанием на чудесную целительную силу Креста, как бы особо раскрывающуюся при этом обряде, и на то, как достойно и плодотворно принять его.

Вынос и воздвижение креста

     Главным отличием праздника Воздвижения от других служит умилительный обряд выноса св. креста из алтаря на середину храма, воздвижения его и поклонения ему с целованием.

     Подготовляется обряд изнесения креста еще до всенощной по окончании малой вечерни. Тогда совершается, и тоже с некоторой молитвенной торжественностью, перенесение креста с жертвенника на престол. После отпуста малой вечерни «входит екклисиарх с иереем и диаконом и параекклисиархом (пономарем) в жертвенник (в отделение алтаря, где стоит жертвенник) со свещами и облачается иерей и диакон и кадит (диакон, как видно из связи, хотя обычно сам иерей) честный крест, и глаголет: Благослови, владыко. Иерей: Благословен Бог наш. Таже (затем) Трисвятое и по Отче наш (обычно все это поется речитативом) – тропарь Креста: Спаси, Господи, люди Твоя. Слава и ныне, кондак. И взимает иерей честный крест с блюдом на главу, и вносит его во святый алтарь, предыдущим же пред ним со двема лампадами (в предшествии двух светильников). И полагает честный крест на св. трапезе, на евангельском месте (на месте, где обычно лежит Евангелие, т. е. на середине передней стороны престола), и вжигют пред ним свещу на всю нощь (т. е. до всенощной и на всю всенощную, которая предполагается продолжающейся всю ночь), а Евангелие поставляется на горнее место (обычно на престоле же за крестом)».

     Обряд самого выноса креста и воздвижения его совершается уже перед окончанием всенощного бдения, когда верующие достаточно подготовлялись к нему богослужением, именно после великого славословия. Историческое же основание для приурочения обряда к этому моменту службы то, что по старым уставам именно в это время на утрени был вход с Евангелием, каковой вход в праздник Воздвижения просто заменялся лишь входом с крестом, изнесением его. На этом же основании в этот момент утрени совершается и вынос плащаницы.

     Обряд изнесения креста состоит в том, что после предварительного каждения креста на престоле, архиерей или священник, одетый, как для литургии, во всю священную одежду, по окончании славословия выносит крест с блюдом на голове в предшествии светильников через северные двери алтаря перед царские двери, возглашая там «Премудрость, прости» и, при троекратном пении тропаря праздника, несет крест на середину храма, полагает на аналое и кадит его.

     Обряд этот знаменует шествие на крестную смерть Спасителя, почему и исхождение с крестом, в знак уничижения Спасителя, совершается через северные двери алтаря (как самые низшие). Возглас священника напоминает молящимся о том, что перед ними совершается таинственное действие, в котором заключается глубочайший смысл («премудрость»), и приглашает выразить благоговение к этому действию прямым стоянием и принять его в простоте души («прости»). Не может не напоминать нам этот обряд также обретения Честного Креста в недрах земли и изнесения его оттуда.

     Вслед за столь знаменательным обрядом изнесения креста совершается торжественный обряд воздвижения его, ежегодно воспроизводящий воздвижение Креста, совершенное по его обретении. Обряд этот, который устав, в виду его особой торжественности, считает уместным только в соборных храмах, состоит в том, что архиерей или священник, сделав три земных поклона перед св. крестом и, взяв его с аналоя, осеняет им трижды народ, затем, держа его на голове, наклоняется до земли и поднимается и снова осеняет крестом. Это осенение крестом и воздвижение его совершается после произнесения прошения из ектении при стократном пении «Господи помилуй» и повторяется пять раз во все стороны: на восток, запад, юг, север и опять восток. Такой порядок стран выбран, чтобы из него составлялся крест. На восток делается воздвижение дважды в виду особого достоинства этой страны и чтобы всех воздвижений было 5. Перед каждым из этих воздвижений креста произносится особое прошение ектении и во время каждого воздвижения поется «Господи помилуй» 100 раз, всего, следовательно, 500 раз. Обряд, очевидно, имеет целью возбудить в нас такое же чувство сокрушения о грехах наших, вознесших Спасителя на крест, какое почувствовали очевидцы первого воздвижения Креста, при виде его в умилении восклицавшие «Господи помилуй».

     После воздвижения над крестом совершается третий трогательный обряд поклонения ему и целования его. По 5-м воздвижении креста поется кондак праздника, предваряемый малым славословием; воздвигавший крест священнослужитель полагает его на аналой и трижды поет перед ним краткий тропарь «Кресту Твоему покланяемся, Владыко...», в котором прославляется столько же Крест, сколько и воскресение, как славное завершение распятия, цель его. При пении его и совершается троекратное поклонение кресту и целование его священнослужителями. После них целуют крест другие молящиеся при пении особых стихир. Поклонением кресту и целованием его выражается, вместе с благодарностью Спасителю за совершенное Им наше искупление, благоговение и любовь к самому орудию этого искупления.

Стихиры на поклонение кресту

     Сопровождая поклонение честному кресту и целование его «верными», эти стихиры, числом 8, имеют целью с особой выразительностью изобразить перед приступающими к «благословенному древу» все важнейшее, что оно дало нам и чем особенно дорого нам. Первая прерогатива Креста, которую приписывает ему и обычное народное сознание, – его сила против «невидимых врагов» спасения нашего. Об этом вполне естественно и говорит 1-я стихира «Приидите вернии», начиная с указания на значение Креста в победе Христа над нашимисконным врагом и упоминая мимоходом и о силе его над внешними врагами христиан, орудиями невидимых врагов. 2-я стихира «Приидите людие» изображает «силу» Креста в том же великом деле Христовом, в той же победе Его, но уже не касаясь личности противников, а сосредоточиваясь на достигнутом результате: снискании для нас жизни и нетления. 3-я «Глас пророк Твоих» и 4-я «Четвероконечный мир» обозревают совершенное Господом через Крест по объему: первая – указывая на привлечение в Церковь и к благодати всех народов, а вторая – на проникновение освящения во весь мир с подавлением в нем враждебных этому элементов. Все это чисто нравственные, слишком возвышенные блага. Но Крест сообщил нам и другие блага, более ощутимые. 5-я стихира «Пророков гласи» говорит о «богатых милостях», которые во имя Христа просит и, конечно получает от Бога тварь, но это также потому, что это «древо святое» и что им Адам освободился от «смертной клятвы». Посему все же главный дар Креста – это дарование воскресения нам, чему посвящена 6-я стихира «Глас пророка Твоего». Две последние стихиры оставляют Крест (называя его каждая только по разу), чтобы заняться исключительно Висящим на нем и этим заставить еще больше полюбить и оценить его. Рядом антитез эти стихиры доводят до сердца весь ужас и всю тяжесть страсти Христовой, причем 7-я «Днесь Владыка твари» противопоставляет поругание и муки Христа Его божественному достоинству, а 8-я «Днесь неприкосновенный существом» – Его благодеяниям человечеству; последняя стихира в заключение переходит в плач на погребение Христово, влагая этот плач в уста Его Матери и этим принимая характер богородична.

Слава и ныне, глас тойже

Днесь Неприкоснове́нный существо́м прикоснове́н мне быва́ет, и стра́ждет стра́сти Свобожда́яй мя от страсте́й, свет Подава́яй слепы́м от беззако́нных усте́н оплва́ется и дае́т плещи́ за плене́нныя на ра́ны. Сего́ Чи́стая Де́ва и Ма́ти на кресте́ зря́щи, боле́зненно веща́ше: увы́ мне, Ча́до Мое́, что сие́ сотвори́л еси́? Кра́сный добро́тою па́че всех челове́к, бездыха́нный беззра́чный яля́ешися, не име́я ви́да, ниже́ добро́ты. Увы́ Мне, Мой Све́те, не могу́ спя́ща зре́ти Тя, утро́бою уязвля́юся, и лю́тое ору́жие сердце Мое́ прохо́дит. Воспева́ю Твоя́ стра́сти, покланя́юся благоутро́бию Твоему́, долготерпли́ве Го́споди, сла́ва Тебе́.

Сегодня Неприкосновенный (ἀπρόσιτος – неприступный) по природе становится доступным мне (человеку вообще) для прикосновения (мучительного и грубого), и терпит страдание Освобождающий меня от страстей; Подающий свет слепым оплевывается беззаконными устами (Представляется, что оплевание оскорбительнее всего для глаз, благороднейшей части лица) и подставляет плечи ранам за пленников (Бичуемого связывали (привязывали к столбу), как вяжут и пленных) . Видя Его на кресте, Чистая Дева и Мать мучительно вещала (φθέγγομαι – издавать звук, говорить, кричать): «Горе Мне, Дитя Мое, что Ты сделал? Прекрасный (ώραιότης – красота в смысле полноты и свежести сил)  красотою более всех людей, Ты оказываешься бездыханным, бесформенным (ἄμορφος – безобразный, некрасивый, не имеющий образа, формы), не имеющим ни вида (είδος – вид, наружность, красота; Ис. 53:2) ни красоты. Горе Мне, Свет Мой, не могу видеть (καθοράω – смотреть (сверху вниз), осматривать, замечать) Тебя спящим, терзаюсь (τιτρώσκω – ранить) внутренне и лютое оружие (и Тебе Самой оружие пройдет душу, – да откроются помышления многих сердец. Лк. 2:35)  проходит через сердце Мое. Воспеваю Твои страдания, поклоняюсь милосердию Твоему, долготерпеливый Господи, слава Тебе!

Богослужебные особенности праздника Воздвижения

    Кроме главной такой особенности – выноса и воздвижения креста, праздник имеет еще три особенности в своем богослужении.

1) После Евангелия поется «Воскресение Христово видевше». Это потому же, почему тропарь на поклонение Кресту говорит столько же о Кресте, сколько и о воскресении. Песнь эта, по существу не воскресная лишь, но прямо пасхальная, приуроченная, кроме Пасхи, к одному из самых видных моментов воскресной службы, накладывает радостный отпечаток на все же грустный тон праздничной службы, озаряя ее мыслью о воскресении.

2) На литургии Трисвятое заменяется тропарем «Кресту Твоему...». Трисвятое настолько священная песнь, что отмена его на литургии допускается только для трех самых великих из праздников как песни все же скорбно-покаянной, заменяемой более радостной песнью «Елцы во Христа крестистеся». На Воздвижение Трисвятое также заменяется более радостной песнью, говорящей о воскресении.

3) К богослужебным же особенностям Воздвижения должен быть отнесен пост в этот день – в виду того, что церковный устав пищу в праздник (степень того или другого «разрешения» на нее) ставит в самую тесную связь с чином праздничного богослужения. Пост в день, посвященный, хотя и косвенно, воспоминанию страданий Христовых, понятен. Но как вся служба праздника имеет в себе больше радости, чем скорби, то и пост в этот праздник не строгий. Запрещается только рыба, разрешение на которую устав рассматривает почти как отмену поста, но дозволяется вино и елей, тогда как даже в седмичные дни, посвященные воспоминанию страданий Христовых – в среду и пятницу – предписывается сухоядение.

Значение праздника

     Будучи однородным по соединяемому воспоминанию с седмицей страстей Христовых, настоящий праздник по характеру совершенно отличается от тех, исключительных в году по умилительности и величию дней – дней, которым одним справедливо усвоено название «святых и великих». То дни плача над Божественным Страдальцем; это день радости о следствиях Его страдания, о плодах искупления. Это праздник именно в честь самого искупления в лице главного орудия, знамения и проводника его на нас.

     Орудие это достойно такого чествования, самостоятельного празднования в честь его не только по тому значению, которое оно имело в самом акте искупления, не только в виду той важности, которую оно с течением времени получило в жизни христиан, но и по тому, чем оно было для самого Христа. «Крест именуется славой Христовой и высотой Христовой», – говорит св. Андрей Критский (слово на Воздвижение), ссылаясь в подтверждение первой мысли на Ин. 13:31; 17:5; 12:28, а второй на Ин. 12:32: «аще Аз вознесен буду от земли...». «Если же Крест Христов составляет славу Христа, то и в настоящий день крест воздвигается для того, чтобы Христос прославился. Не Христос возвышается, чтобы славился Крест, но возвышается Крест, чтобы прославился Христос».

     Будучи Христовым, Его славой и высотой, Крест этот слишком близок нам уже по первоначальной идее своей. Он, собственно, наш Крест. Христос «понес на раменах своих тот самый крест, на каком распяли его, как принявший на себя наказания, определенные согрешившим»; Он «крест понес нам принадлежащий» (св. Кирилл Александрийский на Ин. кн. 12).

     Отсюда те неисчислимые блага, которые излиты на нас Крестом. «Сей добрый кормчий, наполнив изобилием всю жизнь нашу и умирив ее, доставил еще нам в будущности вечную жизнь» (св. Ефрем Сирин, слово на Честной Крест). «Крестом избавились мы от вражды и Крестом утвердились в дружбе с Богом. Крест сочетал людей с ликом ангелов, сделав их природу чуждой всякого тленного дела и доставив им возможность проводить нетленную жизнь» (слово на Воздвижение Василия Слевкийского, приписываемое и св. Иоанну Златоусту). «Он сделал чистой землю, возвел наше естество на царский престол» (св. Иоанн Златоуст, слово на поклонение Кресту). «Этот Крест обратил на истинный путь вселенную, изгнал заблуждение, возвратил истину, землю сделал небом» (слово о Кресте, приписываемое св. Иоанну Златоусту). «Он положил конец беззаконным делам мира, пресек его безбожные учения, и мир не угождает уже более диавольским законам и не связывается узами смерти; (Крест) утвердил заповедь целомудрия и искоренил сладострастие; освятил правило воздержания и низложил господство похоти. В самом деле, какое добро получено нами помимо Креста? Какое из благ даровано нам не через Крест? Через Крест мы научились благочестию и познали силу Божественной природы; через Крест мы уразумели правду Божию и постигаем добродетель целомудрия; через Крест мы познали друг друга; через Крест мы познали силу любви и не отказываемся умереть друг за друга; благодаря Кресту мы презрели все блага мира и вменили их ни во что, ожидая будущих благ и невидимое принимая, как видимое. Крест проповедуется – и истина по всей вселенной распространяется, и царство небесное удостоверяется (слово на Воздвижение Василия Селевкийского или Иоанна Златоуста).

     Помимо приобретения для человечества этих высших духовных благ, Крест издревле стал проявлять спасительную силу свою и в чисто житейских нуждах христиан. «Это знамение и во времена наших предков, – свидетельствует св. Златоуст или современный ему писатель, – отверзало заключенные двери, оно угашало губительные яды, исцеляло укусы ядовитых зверей. Если оно отверзло врата ада и открыло небесный свод, восстановило вход в рай и сокрушило силу диавола, то что удивительного, если оно преодолевает губительные яды?» (слово на поклонение Кресту, приписываемое св. Златоусту).

     Наряду с этим, так сказать, таинственным, мистическим значением для христианина, крест получил для него и чисто моральное значение. Он стал ободрением и поддержкой для него в тягостях личного крестоношения. «Посмотрите, – как бы говорит Христос, – на то, что совершил Мой Крест; сделайте и вы такого рода оружие, и совершите то, что хотите. Пусть (последователь Христов) будет так готов к тому, чтобы претерпеть заклание и быть распятым на кресте, говорит Господь, как готов тот, кто несет крест на своих плечах; пусть считает себя в столь близком соседстве со смертью. Перед таким человеком все приходят в изумление, потому что мы не так боимся вооруженных бесчисленными человеческими орудиями и крепким мужеством, как человека, одаренного такой силой» (слово на поклонение Кресту, приписываемое Златоусту).

     «Воззрение на крест вдыхает мужество и изгоняет страх» (св. Андрея Критского слово на Воздвижение).

    Наконец, крест получил для христианина и эсхатологическое значение. «Тогда, сказано, явится знамение крестное на небе. Когда „тогда»? Когда силы небесные подвигнутся. Тогда украшенные знамением церковным, стяжавшие себе этот многоценный бисер, хорошо сохранившие этот образ и подобие, восхищены будут на облаках» (Пантолей, пресвитер Византийский, чтение на Воздвижение).

Не удивительно, что крест стал знамением христианина. «Крест дан нам в качестве знамения на челе точно так же, как Израилю обрезание; ибо через него мы верные различаемся и распознаемся от неверных» (св. Иоанн Дмаскин, слово в день Креста).

     Постепенно христианство оценило все значение для него этого знамения, этого трофея победы Христовой. И тут промысл пришел на помощь Церкви непосредственным действием своим – изведением Креста от недр земных и явлением его на небе. «Господь не допустил бы оставаться в земле, но извлек его и вознес на небо; с ним Он имеет прийти при втором пришествии Своем». (Св. Иоанн Златоуст, слово о Кресте и распятии). Он обретен при императорах, веровавших во Христа, обретен силой божественной и безыскусственной, единственно силой и твердостью веры. Когда Бог вручил христианам царские скипетры, в это именно время Ему угодно было открыть Крест через жену благочестивую, жену царицу, жену украшавшуюся царской мудростью, умудряя жену, скажем так, божественным богомудрием, дабы она, пользуясь отчасти силой слова, свойственной царственной особе, употребила все, что только могло сдвинуть непреклонное сердце иудеев» (св. Андрей Критский, слово на Воздвижение). «Вышло из сокровищниц земли знамение Владыки, знамение, потрясенные которым адские пещеры освободили содержимые в них души. Вышла духовная жемчужина верных, утвержденная в венце Христовом, дабы озарить целую вселенную. Он явился, чтобы быть воздвигнутым, и воздвигается, чтобы явиться (чтобы его видели). Многократно поднимают его и показывают народу, только что не восклицая: «се обретено утаенное сокровище спасения» (св. Андрей Критский, слово на Воздвижение).

     Установленный в память обретения и явления Креста праздник, конечно, имел в душах христиан давно уже подготовленную почву, был ответом на давний запрос их духа. Но он, сразу получив широкое распространение и большую торжественность, без сомнения умножал любовь ко Кресту и почитание его. Крест получает теперь особое значение в борьбе христианина с невидимыми врагами его спасения, особенно в руках подвижников. Теперь оценивают и все значение его не только в деле нашего спасения, совершенном Христом, но и в ветхозаветном приготовлении этого спасения, объясняя и здесь многое его, так сказать, возвратным действием.

* * *

       О той любви и благоговении, которые получил Крест очень скоро после его обретения и установления особого праздника в честь его, свидетельствует апокрифическое сказание о нем, передаваемое уже писателем конца IV в. Севериа- ном Гавальским. Авраам на месте соединения рек Иора и Дана в одну реку встретил человека, рыдавшего о своих грехах, и велел ему, если он хочет умолить Бога, принести ему три полена. Их патриарх воткнул треугольником на расстоянии половины поприща от обеих рек и велел грешнику поливать их 40 дней по 40 мер воды на каждое полено, сказав, что если они вырастут, то Бог помилует грешника. Они выросли, и грешник пришел поблагодарить Авраама. Выросши еще больше, поленья соединились верхушками и образовали чудное дерево. Оно срублено было для храма Соломонова, но когда его поднимали на приготовленное место в потолке, оно все изменялось в длине и поэтому его вынуждены были положить в храме. Царица Савская, увидев его, воскликнула: «О, треблаженное древо, на немже распяся Христос, Царь и Господь». Тогда Соломон поставил это дерево в восточной стороне храма, обвесив его 30 серебряными венками по 30 сребреников каждый. Один из этих венков дан был в плату Иуде. Были сняты заодно и другие венки, и дерево потеряло свой вид; из него и сделали Крест Христов.

Литература:

М.Н.Скабалланович «Воздвижение Креста Господня»