1.3.1. Сущность и содержание христианского богослужения

I. СУЩНОСТЬ БОГОСЛУЖЕНИЯ

Богослужение - Богу-служение. Чем мы служим Богу? Вопрос к каждому. Исполнением воли Его, соблюдением заповедей, в первую очередь «да лю́бите друг друга». Это есть сущность служения Богу. Сущность эта  выражается в некоторых  формах. Сущность неизменна. Форма может меняться. Форма «формируется».

Пример: Литургия. Что мы находим в ранних памятниках? Приходит епископ, садится и читает Писание, затем толкует его. Затем ему приносят хлеб и вино, он воссылает благодарение, благословляет дары и все вкушают. Разве не то же нынешняя литургия? По сути то же. Однако обряд (обрядить, одеть, «облечь» - «облекает» - «облако») трансформируется. В VI веке Юстиниан Великий вводит в литургию тропарь Единородный Сыне, в том же веке появляется Херувимская песнь, появляются Антифоны... Меняется ли сущность? Никак. А формы? Да, формы меняются.

Греки и русские совершают вместе литургию. Мы читаем тропарь 3-го часа "Господи, Иже Пресвятаго Твоего Духа", а греки не читают его уже 200 лет. Возникает некоторое нестроение, но не более того, ведь сущность неизменна. 

Печальное и трагичнейшее явление русской истории - церковный раскол. «Умру за един аз» - в этом есть и великая правда, и великая неправда. Иногда этот «аз» решающий. Иногда нет. Следует различать одно от другого. Критерий - как раз сущность.

Сущность ветхозаветного богослужения - жертва. А в чём смысл жертвы? Он одновременно и прост до прозрачности и глубок, даже бездонен. Выражается этот смысл известными всем нам словами, мы слышим их за каждой литургией: «Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся». Остановимся на первой части этого возгласа. Принося Богу начатки наших плодов, мы отказываемся от самости, мы признаём, что не только продукт, но самая «витальность», вложенная Творцом в творение, способность к росту и умножению - от Него. Подавая милостыню, мы ведь тоже творим жертву Богу. Воздавая брату и сестре милостью даже за зло, покрывая любовью его недостатки, мы возвращаем Богу Его к нам милость, Его к нам любовь.

Уже древние понимали, что жертва не должна быть только вещественна, «жертва Богу дух сокрушен». И жертва хвалы, «воздеяние руку моею - жертва вечерняя» (Пс 140) не должна быть только "плодом устен". Плодом только устен.

Вспомним знаемый нами наизусть 50-й Псалом: «Всесожжения не благоволиши, жертва Богу дух сокрушен... [Когда же дух сокрушен, вот тогда] благоволиши жертву правды, возношения и всесожигаемая, тогда возложат на алтарь Твой тельцы». Т.е. сущность внешней жертвы - жертва внутренняя. Сын мой! отдай сердце твое мне, и глаза твои да наблюдают пути мои (Притчи 23.27).

Говоря языком формальным, определим жертву так: жертва есть приношение человеком Богу некоторой части своего имения (в самом широком смысле этого понятия) . Этим приношением человек выражает свою веру в Бога, свидетельствует о связи ([re]-ligo) с Богом, со-относится (вступает в отношения) с Богом. Жертвой может быть и вещественное «имение» (примите ради Христа; возношения и всесожигаемая; тельцы), 

и 

«дух мирен» - смирение (простите меня Христа ради, добровольный отказ от своей частной правды ради Господа) - жертва Богу дух сокрушен;

жертвой может быть и словесная служба: благодарение, покаяние, славословие и т.д. Ср. Станем... чтобы приносить Богу... милость, мир, жертву хваления. Самое приношение - только знак, внешнее выражение духа сокрушенна и смиренна. Богу жертвуют только то, что дорого (случается напротив: на Тебе, Боже, что нам не гоже), жертва в пределе - самая жизнь. (Ср. Две лепте вдовицы). Готовность отдать даже собственную жизнь - свидетельство того, что Бог в нашей иерархии ценностей находится на ещё более высокой - высшей! - ступени (подвиг мучеников - μάρτυς, μάρτῠρος -свидетель; свидетельство, подтверждение, доказательство, довод; засвидетельствовавший своей кровью, т.е. мученик).

Богослужение христианское есть продолжение и восполнение ветхозаветного, готовившего людей к пришествию благодати. В НЗ сохраняется ветхозаветная этика жертвы, жертва бескровна, однако условие её совершения прежнее. «Дух сокрушен» - по-прежнему условие приятия жертвы. Без сокрушенного духа как не уподобиться Каину? Отчего жертва Каина была отвергнута? Послушаем Златоуста: "И бысть по днех, принесе Каин от плодов земли жертву Господу: и Авель принесе и той от первородных овец своих, и от туков их (ст. 3. 4)... Каин, сказано, принесе от плодов земли жертву Господу, потом, желая сообщить нам и об Авеле, божественное Писание говорит, что и он принес жертву от своего, пастушеского занятия: принесе и той от первородных овец своих и от туков их. Смотри, как Писание показывает нам боголюбивое его намерение и то, что он принес не просто от овец, но первородных, то есть, дорогих, отборных, далее, что от этих первородных (принес) самое драгоценнейшее: и от туков их, сказано, из самого приятного, наилучшего. О Каине ничего такого Писание не замечает, а говорит только, что он принес от плодов земли жертву, что, так сказать, попалось, без всякого старания и разбора" . Итак, Каин взял для жертвы то, что есть, Авель же - лучшее. И паки говорит Златоуст, что жертва Каина была отвергнута Богом не потому, что была плоха, но только потому, что была принесена в дурном расположении сердца, без этого самого "духа сокрушенна".

Ср. притчу о талантах! Почему наказан неключимый раб, не сделавший ровно ничего дурного? Именно потому, что "не сделал", не дерзнул сделать, не возымел боголюбивого намерения, только имитировал дух сокрушения и смирения, на самом же деле за внешним сходством только лень, нерадние, страх инициативы... Следовало, однако, сделать: освободиться от самости, воз-благо-дарить, и благодарение это должно быть отнюдь не плод устен только...

Христианская жертва есть (во всяком случае, должна быть) жертва любви, жертва умилостивления, а языческая жертва – магическая, это жертва страха или взаимного договора. Граница здесь весьма тонка, должно бодрствовать и трезвиться, чтобы под видом жертвы не приносить Богу и Господу свой страх. Ибо страх плохой помощник в любви:  В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершенен в любви (1 Ин 4.18).

В новозаветном богослужении отражено ещё и то обстоятельство, что человек живет во времени, во времени же вступает человек в общение с Богом, Который НАД временем. В таинствах церковных человек выходит из тока времени и приобщаеться к мета-реальности. Но и надвременный Господь входит в линейное время: суток, дня седмицы, дня года. Внося в линейное время вечность, в которой Сам пребывает и мета-Историю, в которой "Евхаристия как вечный полдень длится", в которой события Рождества Христова или Страстной седмицы не вспоминаются, но актуализируются, входят в "здесь и сейчас"...

Выше уже говорилось: Богослужение есть место встречи Бога, нисходящего к человеку в спасительном Своём промышлении о человеке и мiре, и человека, отвечающего на Его зов и восходящего (непременно так!) к Нему в молитве и в форме совершения определенных символических действий.  

При этом действия эти не самоценны, Бог нисколько не нуждается ни в действиях, ни в жертвах, ни в произнесении правильных слов. Совершая определённые действия, человек символично (о символе, как он понимается в богословии, мы говорили на первой нашей лекции), в обряде, в культовой форме, вновь и вновь актуализирует однажды совершенные спасительные дела Божии.