21.2.2. Покаяние (Проблема зла)

Итак: 

Покаяние есть таинство, в котором исповедающий грехи свои, при видимом изъявлении прощения от пастыря Церкви, невидимо разрешается от грехов Самим Иисусом Христом. 

Это прекрасное определение святителя Филарета есть схоластическая попытка «схватить» таинство, разложить его на элементы (музы́ку я разъял…), сделать понятным «механизм». Однако, таинство потому и таинство, что оно «не схватываемо» сколько его не «разымай». Мы можем сколько угодно «проецировать» его на те или иные схемы, философские и богословские системы, и такие проекции многое помогут осознать. Но исче́рпать таинство мы не сможем. 

В качестве «информации к размышлению» - отчасти альтернативной - приводим 2 фрагмента из жития прп. Марии Египетской. Житие прп. Марии случай одновременно и исключительный и где-то типичный (τύπος - форма или образец, тип), т.е. образцовый. Покаяние есть момент истины и на меньшее никак нельзя согласиться, меньшее есть профанация, ложь, кощунство. Не дай Господь и приводимое описание принять за «психологию»:

17 лет я провела в этой пустыне, словно с лютыми зверями борясь со своими помыслами. Когда я начинала вкушать пищу, тотчас приходил помысл о мясе и рыбе, к которым я привыкла в Египте. Хотелось мне и вина… Терпела я и более сильные бедствия… Плача и бия себя в грудь, я вспоминала тогда обеты, которые давала, идя в пустыню, перед иконой Святой Богородицы, Поручницы моей, и плакала, моля отогнать терзавшие душу помыслы. Когда в меру молитвы и плача совершалось покаяние, я видела отовсюду мне сиявший Свет, и тогда вместо бури меня обступала великая тишина… 

Борьба. Плач. Обеты. Поручница. Молитва. Снова плач.

И несколько ниже: …при появлении окаянных помыслов повергалась я на землю и словно видела, что предо мною стоит Сама Пресвятая Поручительница и судит меня, преступившую данное обещание. Так не вставала я, лёжа ниц день и ночь на земле, пока вновь не совершалось покаяние, и меня не окружал тот же блаженный Свет, отгонявший злые смущения и помышления. 

Ни тебе пастыря Церкви, ни изъявления прощения от него…

Вот эту коллизию «учебник догматики - покаянная практика» нам предстоит разрешать.

Прежде рассмотрим общие вопросы. Их несколько.

О проблеме зла 

Эта тема есть тема догматики, мы попросим кого-нибудь более сведущего - скажем, нашего преподавателя вероучения о.Александра Виноградова подготовить для нас соответствующий доклад, пока же скажем о существующей проблеме кратко и схематично, столько сколько потребуется для нашей дальнейшей работы над заявленной темой. Подборка высказываний самых разных авторов должна ввести нас в интересующую проблематику.

Бог не творил зла, Бог не был «виновником» (слав. вина - причина) никакого зла в мире и в человеке. В этом вопросе святоотеческая традиция являет собою полное согласие и единодушие. 

Христианский апологет II в. Татиан: Бог не сотворил ничего злого, но мы сами осуществили порочное («Речь против эллинов»). 

Тогда откуда зло? И что есть зло? И есть ли оно? Имеет ли зло сущность? Зло есть нечто? Или оно ничто?

Исходя из посылки «Бог не есть творец зла» существование зла в мире абсурдно, само по себе зло не имеет субстанции, оно не существует, оно не су́щественно.  

Ориген: зло не имеет самостоятельного бытия, то есть не существует в собственном смысле; его не было изначально и не будет всегда. 

Зло не есть сущность, - сщмч. Мефодий Патарский (III-IV вв.) ("О свободе воли, против валентиниан», большая часть этого трактата посвящена проблеме зла). 

Весьма наглядно святоотеческое сравнение зла с тенью. Тот же автор (Ориген): зло есть недостаток добра.

Зло есть не что иное, как удаление от блага, подобно тому как тьма есть удаление от света, - прп. Иоанн Дамаскин. 

Зло не имеет существования, но обладает лишь его призрачным подобием, - говорит автор Ареопагитик. Он же: Зло не числится ни среди сущего, ни среди не-сущего и гораздо больше, чем само не-сущее, отстоит от блага, будучи еще более несуществующим, чем не-сущее.

Прп. Максим Исповедник: зло не было, не есть и не будет самостоятельно существующим по собственной природе, ибо не имеет ровно никакой особой сущности, природы, ипостаси, силы или деятельности; оно не есть… ни действование, ни движение, ни обладание, ни претерпевание, так, чтобы по природе созерцалось в каком-либо из сущих; оно вовсе не существует во всем этом по естественному усвоению; оно не есть ни начало, ни средина, ни конец, но... зло есть недостаток деятельности присущих естеству сил в отношении к цели и решительно не есть что-либо другое.

По Клименту Александрийскому (учителю II-III вв.), источник зла - грех, и грех не является творением Божиим, он проявляется в действии, а не по существу ("Строматы"). Мы грешники воплощаем, «материализуем» грех, актуализируем зло. Христианскому автору вторит из глубины веков античный языческий автор:

…нет ничего на земле, что помимо тебя бы возникло,

кроме того, что безумцы в своем безрассудстве свершают,

- так обращается к своему богу (Зевсу) выдающийся стоик Клеанф. 

Отметим попутно прямо не относящуюся к нашему вопросу, но очень любопытную Климентову концепцию равновесия в природе, оно попущено Творцом и проявляется в сочетании противоположностей - тепла и холода, сухого и мокрого, приобретения и лишения, жизни и смерти; в таком мире человеку должно постоянно делать выбор между добром и злом.

Итак, зла нет, оно не существенно. Но. «Как ни говори халва, слаще не станет», всякий взрослый человек знает зло опытно и существование зла для него самоочевидно. Пусть зло - не сущность, но некая злая реальность. 

Автор XX века прот. Георгий Флоровский: 

Зло - это пустота небытия. 

Но.

Зло - это больше, чем отсутствие, это положительное небытие. Зло производит в мире новые сущности - ложные, но действительные и явные сущности (прот. Г. Флоровский, Идея творения в христианской философии).

Человечество, во всяком случае в той его части, что склонна и способна к рефлексии, издревле озабочено этой проблемой, размышляет о ней с большим напряжением, всячески исследует её посредством гуманитарных наук и искусств. 

Гомер пессимистичен:

Боги судили всесильные нам, человекам несчастным, 

Жить на земле в огорчениях: боги одни беспечальны.

И что изэтого следует? А вот что:

Лучшая доля для смертных - на свет никогда не родиться  

И никогда не видать яркого солнца лучей, 

Если ж родился - войти поскорее в ворота Аида

И глубоко под землей в темной могиле лежать

Это уже Гесиод.

Нам известен более поздний вариант этой популярной песни: «Эх, зачем я на свет народился, эх, зачем меня мать родила?!»

Откуда зло? Однозначных ответов, разумеется, нет. Античные и гностические философские (весьма разнообразные) представления попробуем свести к 2-3 «базовым» концепциям. 

Во-1х) к дуалистической: 

Существует два рода богов, противоположных по своей творческой деятельности; один - творец блага, другой - зла (Плутарх "Об Исиде и Осирисе") гностические авторы склонны в большинстве своём субстантивировать,  ипостазировать зло,  т.е. видеть за ним сущность. 

Во-2х) к платонической, т.к. оно так или иначе связано с Платоном (IV в. до РХ) и его школой: начало и причина присутствия зла в мире есть материя. По Плотину (это автор III в. уже по РХ) эта самая материя есть зло само по себе. Причастность материи есть причина зла в «падшем» мире (о «падшести» и «падении» мы говорим, разумеется, не в библейском смысле). Платоники считали материю крайним полюсом мира, последним- низшим - его уровнем. В реальности высшей, «умной», умопостигаемой зла нет и быть не может, на этом уровне бытия царят мир и единство, какая бы то ни было дисгармония исключена. Зло есть акциденция, оно вторично. И оно опознаётся только в нижнем, материальном мире. Модель такова: при ниспадении идеального в низшее они (идеальное и материальное, идеал и злая реальность, «чистое питье - с песком и с илом») «смешиваются». Отсюда  многообразие мира. Но причём здесь зло? - скажет оппонент, - ведь материя нейтральна, она ни зла, ни добра, она бескачественна. Вот эта самая бескачественность и бесформенность материи и есть зло, - парирует Плотин (трактат «О том, что такое зло и откуда оно»).

При этом «в этом мире все видимое есть сокровищница невидимого» (прп. Иустин (Попович) - вне христианства эти слова можно понять как своего рода формулу платонизма), значит, существование материи детерминировано и… зло неизбежно? Снова дуализм? 

Весьма показательно противопоставление там же автором (Плотином) души бессмертной и смертного тела, восходящее к пифагорейской традиции и даже дальше - к традиции орфической. Отсюда игра слов «σῶμα - σῆμα», тело (σῶμα) есть «могила» (σῆμα) души, тело есть клетка, где бьётся душа - вольная птица. Материальное, телесное бытие в этой парадигме дурно по существу.

Сказав кратко о воззрениях на происхождение зла в античной и гностической традициях, рассмотрим традицию библейскую. Бог в Библии страшный (это отдельная тема - что такое страх Божий) и славный во всех де́лех и крепости Своей (молитва огласительная чина Крещения) не рассматривается в Библии виновником зла,  ответственность за происхождение зла в рамках библейского мировоззрения не может быть возложена на Бога, библейское сознание ищет всевозможные альтернативные источники зла, но никак не Бога.

Зло не существует само по себе, оно есть только возможность, эта возможность может быть актуализирована. Кем? Разумной тварью. Скажем, нарушая заповеди Божии, человек творит злое. Первая такая нарушенная заповедь - от­ древа же, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от­ него - выявила злое как опыт, зло из потенции сделалось актуальным, породила проклятие, несчастье, смерть. Отныне Смерть и Время царят не земле. Можно сказать и так: 

зло существует лишь в потенции, актуально не зло, но злое. Злое в пределе есть зло, каковое есть т.о. некое умозрение, некая абстракция. Зло не есть сущность, но состояние (свт.Василий Великий прямо так и говорит: зло не есть какая-то живая и одушевленная сущность, но определенное состояние души, противоположное добродетели). Эта абстракция выявляется греховной деятельностью разумных существ. Зло осуществляется в злом (деянии, помышлении - акте). Злое есть грех. А носитель злого - злец (такое замечательное слово из лексикона Велимира Хлебникова). Злец - тот, кто выпускает злого духа как сказочного джина из бутылки, наделённый свободной волей злец не умеет справиться с нею и обращает её к собственной погибели. Не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю - недоумевает апостол (Рим 7.15-17). И продолжает: если же делаю то, чего не хочу, <…> уже не я делаю то, но живущий во мне грех. 

Замечательно ясен свт. Феофан Затворник, он называет причины зла: своеволие, своеумие, плотоугодие.  Заметим: не волю, но свое-волие, не ум, но свое-умие, не плоть, но угождение плоти. Человек порождает зло, извращая самую природу вещей, орудуя ими не по назначению. Грешник подобен собаке, которая лижет пилу и не замечает причиняемого себе вреда, пьянея от вкуса собственной крови, - горько сетует преподобный Исаак Сирин (когда-то выписал из «Отечника» прот.Александра Виноградова). И хочет человек скинуть с себя эту фальшивую маску, стереть, содрать вместе с кожей этот надоевший грим, оборвать постылую роль и иной раз - нет, не "иной раз", но "чаще всего" - не может решиться. И продолжает «ломать комедию». (Мiр ломает комедию, - такая надпись встречала некогда посетителей шекспировского театра «Глобус». Весь мiр лицедействует, - восклицал римский автор Гай Петроний - современник апостола Павла. Весь мир театр, в нём женщины, мужчины - все актёры, - вторит римлянину Шекспир. Мiр есть ходячие страсти в лицах, обычаях. делах (свт. Феофан Затворник, «Путь ко спасению»).

Почему об этом говорим здесь? Потому что исповедание даже самое чувственное и экспрессивное, если не сопровождается покаянием, увы, есть продолжение этого самого театра, комедии, актёрства. А это смерть.

Теперь от метафизики снизойдём к этике и рассмотрим проблему зла в этической плоскости: что есть зло и что есть благо? Как достичь блаженства и избежать зла? Платон утверждает, что  счастливые счастливы потому, что обладают благами. Скажем то же по-славянски (чтобы подчеркнуть очень красноречивую игру слов): блаженные блаженны потому, что обладают благами. 

А что это за блага? «TV, холодильник и счёт текущий - вот райские кущи»? «Лучше быть здравым и богатым, нежели бедным и больным»? Ubi bene ibi patria - «где хорошо (кормят, платят), там и родина»? (и не только patria-отечество, но и счастье, и благо, а где «нехорошо», там зло). «Рыба ищет где глубже, а человек где лучше» (значит, там где глубже-лучше, там и благо? соответственно зло «там, где мельче и хуже»?)

В каждой конкретной ситуации одни и те же внешние вещи и явления могут быть благом, а могут - злом. 8-часовой рабочий день и 40-часовая рабочая неделя благо? Да. Но вот крестьянин трудится от зари до зари в поле, возится со скотиной, ни выходных тебе, ни тебе 8-часов. Не благо. Но. Рассвет-закат, воздух, здоровое питание, небо над головой, горизонт!.. Горожанин, отработав свои 8 часов, «торчит» в ТВ или в и’нете, возбуждается по поводу и без повода (например, из-за «наши выиграли или проиграли» - в футбол, в прыжки-в-воду, «в войнушку»), ведёт «диванные баталии» «на дальних и ближних рубежах», высказывает свои бесценные «мнения», с энтузиазмом достойным лучшего применения оспаривает чужие,  раз-два в год выезжает в отпуск «полежать» или ещё как, пускается там во все тяжкие иной раз так, как никакому крестьянину (на которого горожанин и смотрят-то свысока) не снилось, уподобляясь при этим той самой крестьянской скотине, в отличие от интеллигентного отпускника невинной. Всевозможные "гаджеты" и "девайсы", открывая "широкие возможности", всевозможно же и порабощают бедного "юзера". Многое знание "чего-нибудь" и "как-нибудь" делает "знателя"-эрудита самодовольным, надменным, при этом поверхностным и торопливаым в  суждениях... 

Т.о. вопрос «что есть благо, а что зло?» не решается прямолинейно. В зависимости от различных факторов - ситуативных, поведенческих, субъективных и проч. - бесспорное вроде бы благо может восприниматься, да и выступать для грешного человека в как зло. И наоборот. Свт. Иоанн Златоуст в евхаристической молитве говорит о явленных и неявле́нных благодеяния ихже вемы и ихже не вемы. Неявле́нные благодеяния, поясняет Златоуст, это то, что мы не склонны считать благодеяниями: скорби (тяготы, тесноты - притеснения) и т.п. Например, Солженицын благословляет тюрьму, что сделала его человеком.

Какой из всего сказанного этого вывод? А такой - его делает Платон в диалоге «Эвфидем»: из всех остальных вещей ничто не есть ни добро, ни зло, а вот из этих двух - мудрости и невежества - первая есть благо, второе же зло. Всё прочее относительно и может быть употреблено во благо или во зло в зависимости от расположения (мудрости или невежества) самого субъекта… 

Обратим внимание на замечательное и важнейшее для нас слово «невежество», не сказано: «неумный» или «необразованный», или «неэрудированный». Сказано, невежественный. Т.е. оказывается можно быть умным, а при этом невеждой, эрудированным и - невеждой, каким-нибудь академиком и «не ведати» (теперь даже академия телевидения имеется! И "академики" соответственно: "академик Владимир Познер", "академик Леонид Якубович"). Итак, можно не ведати. Вспомним: не ведают бо, что творят. Умнейшие люди - синедрион - это ведь был совет старейшин - не ведали что творили, осудив на смерть Мессию. Убийцы прмц. Елисаветы знали, что делали, но не ведали, что творили. Ве́дение достигается не механическим знанием. Хоть «знание-сила», но не всегда. Когда оно механическое, оно остаётся чем угодно, - остроумным жонглированием понятиями и силлогизмами, графоманией, самолюбованием, но никак не ведением. Ве́дение предполагает понимание сути вещей, пониманием связей, которыми держится мир. Старательное исполнение предписаний само по себе очень похвальное может остаться только фарисейством и «профессорством». Может остаться богословием на уровне суетных разговоров о Боге и упоминанием слова «Бог», но не славословием Богу от чистого сердца - и даруй нам бодренным сердцем славити и воспевати великолепое имя Твое - в духе сокрушенном и смиренном. Может остаться словом «халва», о которого не слаще. Ещё богословие - молитва Господи, помилуй, но именно молитва и именно в духе мытаря, потому что ведь и фарисей может произносить эти огненные слова…

Стоик Эпиктет говорил об относительности блага и зла: …что хочешь подавай, и я сделаю это благом. В том же духе высказывался и Эпикур: мудрый может быть блажен в любой ситуации, в самых стеснённых обстоятельствах. Вновь вспоминаем Солженицына, употребившего себе во благо и заключение и болезнь, и ссылку: я душу там взрастил и говорю непреклонно: благословение тебе, тюрьма, что ты была в моей жизни! А из могил мне отвечают: Хорошо тебе говорить, когда ты жив остался!

Со-гласны и другие великие русские писатели. Сколько я вынес с каторги народных типов, характеров, историй бродяг и разбойников, всего чёрного, горемычного быта. Достанет на целые томы! Время для меня не потеряно. Я узнал народ русский, как не многие знают (Фёдор Достоевский).

…неизгладимую власть над русской душой имеет мученичество. Пострадай я за свои мысли, они производили бы иное впечатление. Хочешь быть услышанным, говори с Голгофы, запечатлей истину страданием, а лучше смертью. Ничто не даст мне такой радости, как если бы меня упекли в настоящую тюрьму, вонючую, холодную, голодную (Лев Толстой).

Однако, рассуждая таким образом, особенно имея удобный кабинет, хороший ужин и т.п. можно впасть в «резонёрство». Лев Шестов («Афины и Иерусалим») резонно иронизировал над «ответами, которые удовлетворяют только авторов теодицеи (и то удовлетворяют ли?)...» 

Потому не излишне выслушать альтернативные - и также весьма авторитетные - мнения: те, что твердят, будто под пыткой или перенося великие несчастья, человек счастлив, если он добродетелен, вольно или невольно говорят вздор («Никомахова этика», Аристотель). 

Диоген Лаэртский вторит Стагириту: добродетели не достаточно для счастья - потребны также блага и телесные и внешние, ибо и мудрец будет несчастен в бедности, в муке и прочем.

Отсюда вывод: нет ничего противоестественного в том, что и мудрый станет избегать телесных и внешних несчастий, бедности, болезни и проч. т.п. С условием, впрочем, что это бегство не будет противоречить добродетели. Мудрый ищет гармонии, он принимает то, что соответствует его природе каково бы оно ни было и отвергает то, что ей противоречит, также невзирая на нравится/не нравится. Т.е. речь всё же идёт конечно не о «комфорте» в обывательском его понимании. Таковое понимание со всеми его атрибутами и манифестами (вышеупомянутыми «рыба-где-глубже» и т.д.) есть невежество. Невежды делают то, что только представляется им благом, но таковым не является.

Те, кто не знает (опять же не ведает), что такое зло, и принимает его за благо, стремятся к благу (Платон, диалог «Менон»). А то, что на выходе «получается как всегда», что этими благими намерениями вымощена дорога известно куда, есть результат невежества. В другом диалоге («Протагор») Платон развивает свою мысль: все делающие постыдное или злое делают это невольно.

Прости им, Господи, не ведают бо, что творят. Прости нам, Господи, не ведаем бо, что творим. Творимое нами зло есть результат заблуждения. Ниже будет сказано, что греч. ἁμαρτία, которое мы переводим как «грех», имеет и иные значения, именно: 1. промах, ошибка. И только потом: 2. прегрешение, грех, проступок, провинность, преступление. Любопытно к слову и 3-е значение: недостаток, изъян, болезнь.

Теперь после всего сказанного ещё раз вспомним Павлово не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю… если же делаю то, чего не хочу, <…> уже не я делаю то, но живущий во мне грех (Рим 7.15-17).