О тщеславии (Лествица, художник Нестеров) и Притча о домоуправителе

В минувшее воскресенье мы прочли фрагмент воспоминаний художника Михаила Нестерова, предварив их выдержками из 22-й ступени «Лествицы» прп. Иоанна Синайского Лествичника, 
Случайным образом наше чтение вступило в перекличку с темой занятия библейско-богословских курсов, где разбирали притчу о немилосердном управителе. В приложении помещаем переписку курсантов с комментариями притчи, в самом деле окзавшейся смежной прочитанному фрагменту.

Лествица. Слово 22. О многообразном тщеславии

6. Тщеславный человек есть идолопоклонник, хотя и называется верующим. Он думает, что почитает Бога; но в самом деле угождает не Богу, а людям.
7. Всякий человек, который любит себя выказывать, тщеславен. Пост тщеславного остается без награды, и молитва его бесплодна, ибо он и то и другое делает для похвалы человеческой.
31. Кто возносится естественными дарованиями, т. е. остроумием, понятливостию, искусством в чтении и произношении, быстротою разума, и другими способностями, без труда нами полученными, тот никогда не получит вышеестественных благ; ибо неверный в малом – и во многом неверен и тщеславен. 
Стыдно тщеславиться чужими украшениями, и крайнее безумство – гордиться Божиими дарованиями.
32. Некоторые для получения крайнего бесстрастия и богатства дарования, силы чудотворения и дара прозорливости всуе изнуряют тело свое; но сии бедные не знают того, что не труды, но более всего смирение есть матерь этих благ.
37. Скверное тщеславие научает нас принимать образ добродетели, которой нет в нас…
18. Не возвышай выи, перстный; ибо многие, будучи святы и невещественны, были свержены с неба.
29. Гордость есть крайнее убожество души, которая мечтает о себе, что богата, и находясь во тьме, думает, что она во свете.
31. Гордый подобен яблоку, внутри сгнившему, а снаружи блестящему красотою…

М. В. Нестеров, Воспоминания: 

1912 год приближался к концу. Наступило Рождество, Святки, ёлка, домашний спектакль у Харитоненок, куда мы были приглашены всей семьей. 
[Х.- крупнейший сахарозаводчик начала прошлого века, чрезвычайно богатый человек, один из самых богатых в Российской империи, происхождение его было скромным, был он из простых]
Теперь, после обительской церкви, после слов Государя со мной были особенно предупредительны, любезны. Надолго ли?
Житейский опыт подсказывал мне осторожность, и я был осторожен <…>
Вернусь к Харитоненко. 
После елки предполагался спектакль. Жена с детьми поехала раньше, я позднее, к спектаклю. Ёлка была богатая, чудесные дорогие подарки. Наталье и маленькому Алексею досталось их рублей на сто. Чего-чего тут не было: и огромных размеров лошадь с санями, с бабой и мужиком отличной кустарной работы, и нарядная дорогая кукла, и многое другое. На другой день всё было доставлено на Донскую [в квартиру Нестеровых]. В спектакле участвовала московская «золотая молодежь», разные доморощенные «дофины» [«престолонаследники»] и «инфанты» [принцессы, дети короля]. Среди них первенствовал «единственный», как томно называла мадам Харитоненко сына Ивана Павловича — Ваню Харитоненко. Народу набралось человек до трёхсот. Москва титулованная и та, что «за кавалергардов» — именитое купечество со своими отпрысками. Были кое-кто из артистов, художников. Спектакль ставил артист Художественного театра талантливый, опытный Москвин. Хорошие костюмы, декорации. Спектакль затянулся. По окончании мы с женой хотели тотчас уехать домой, — не удалось. Намерение наше было открыто, пришлось остаться ужинать. Началось шествие к столу. Княгиня Щербатова взяла меня под руку, и судьба моя была решена… Огромная столовая, в ней большой центральный стол и ряд малых, отлично сервированных, украшенных массой цветов. За нашим столом, кроме кн<ягини> Щербатовой и меня, были молодые Мекки [Молодые Мекки — художник-любитель и меценат В. В. фон Мекк с женой], кн<язь> Щербатов и балерина Гельцер. Не скажу, чтобы я чувствовал себя в этом обществе, как дома. Салонные разговоры не были мне по душе. Однако как-то всё обошлось благополучно. Хозяевами был предложен тост за моё здоровье. Часам к четырём ужин кончился, мы распростились, автомобиль доставил нас домой.
Харитоненко приглашали нас в свою ложу «на Шаляпина». Тем или иным способом они оказывали нам внимание. Как-то из Италии из Мессины мы получили два ящика прекрасных мандарин. Много курьёзов, теперь позабытых… В годы между двумя революциями денежная Москва позволяла себе веселиться напропалую, не замечая ничего вокруг себя. По своему характеру, по своим навыкам я далёк был от такой развесёло-изощрённой жизни. Знал о ней больше понаслышке. Последний заказ Харитоненковский поставил меня впервые лицом к лицу к такому образу жизни, к такому быту.

И надо сказать, что мои заказчики далеко не были людьми худыми. Они были добры, внимательны к людям, им нужным, тратили огромные деньги на свои Сумы, на десятки учреждений, ими созданных. Правда, они были тщеславны, и за это дорого платили (доходы их в последние годы достигали четырех миллионов чистыми). Дочери их вышли замуж — одна за Светлейшего Князя Горчакова, внука Канцлера, другая за гвардейца Олив. Первый был очень красивый барин, второй оказался с большим характером. В большую копейку стало добрейшему Павлу Ивановичу его «камергерство», постоянное желание быть на виду.
Когда Н. П. Лихачев продал Государю свою прекрасную коллекцию икон, Павел Иванович Харитоненко предложил оборудовать по рисункам Щусева в музее Александра III особую палату для образов, подаренных Государем Музею…
Небескорыстная, вызванная тщеславием щедрость Харитоненок к своим Сумам была проявлена ещё отцом Павла Ивановича — Иваном Герасимовичем, вышедшим из народа. Он своим огромным умом обогатил себя и сумел найти разумное применение накопленным миллионам: приюты, больницы, богадельни, училища гражданские и военные вырастали в Сумах одно за другим. Тысячи людей около Харитоненок нашли безбедное существование.
Город Сумы в воздаяние заслуг Ивана Герасимовича Харитоненко решил поставить ему монумент. Монумент этот был, как говаривали, оплачен чуть не полностью от щедрот своих благодарным сыном — Павлом Ивановичем… Он же воздвигнул в Сумах великолепный собор, который мы со Щусевым призваны были украсить: я — своими образами, Щусев же делал для них раму-иконостас. Чтобы закончить характеристику этих тщеславных, но добрых людей, вспомню здесь слова Анны Андреевны, достойной жены Павла Ивановича. Когда им говорили, что такой-то их обокрал тысяч на сто, то эти толстенькие, маленькие супруги благодушно отвечали: «С кого же и брать, как не с нас!» Что скажешь против такого аргумента, достойного славных земляков их — Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны!

Легко и приятно проходила жизнь этих беспечных добряков. Они постоянно куда-то стремились, боясь запоздать туда, где было так называемое избранное общество, модная выставка или премьера. Они легко сходились с людьми, ещё легче расходились. Дорого и мило им было то, что носило на себе клеймо успеха или моды. Они не были исключением в обществе начала XX века, как не были бы исключением во все века минувшие: напудренные парики дочерей стали бы розовыми или голубыми, природа же этих людей из века в век оставалась неизменной, и они, не ведая усталости, доживали до своего рокового часа… 

[Род Харитоненко пресёкся на его сыне Иване (вспомним, мы читали выше о «золотой молодёжи» и «единственном» Ване в 1912 году…), умершем в эмиграции в Мюнхене в 1927. 
Потомки дочерей Елены Павловны и Натальи Павловны рассеялись по миру (Швейцария, Франция и др.)].

Комментарии на Библейско-Богословских курсах:

Лада (Мария) Стеблевская: 
На этой неделе немного думалось о загадочной и довольно сложной для меня притче о неправедном управителе (Лука, глава 16). Предлагаю завтра вместе до-думать, насколько это возможно. Оставайтесь, пожалуйста, кто может и хочет.

Хозяин — Господь, управитель —любой из нас, имение — душа или в частностях: таланты, добродетели, да м.б. и материальные блага — всё, что дано Господом. 
Управитель нашёл выход даже тогда, когда положение уже кажется безнадёжным. Боролся до последнего. И верующие должны бороться до последнего в деле спасения.

Если рассматриваем сам сюжет вне духовного пласта, то есть не вполне понятные детали, то пусть они таковыми и остаются (либо можно предложить варианты объяснений):

1. Почему-то управитель слишком уповает на то, что его "примут в домы" только на основании того, что он уменьшил часть долга. Можно объяснить это тем, что управитель "отдал" единственные свои личные гроши: если он в тайне от хозяина занимался "ростовщичеством", то нажитые с долгов деньги — единственное, что у него есть, и именно их он списывает. А в духовной парадигме это может быть аллегорией того, какую крепкую надежду должен иметь христианин даже на исходе своей жизни, когда уже почти ничего нельзя сделать.

2. Почему господин хвалит управителя? 
Господин хвалит управителя именно за его изобретательность, что он нашёл хоть какой-то выход. Похвала эта не обязательно приравнивается прощению. В словах господина может присутствовать ирония.

3. "приобретайте друзей богатством неправедным" — здесь "богатство неправедное" также, вероятно, метафора, которая может означать: богатство не человека, а данное Богом (таланты, добродетели, мб и материальные блага тоже), богатство, которое сначала было использовано не по назначению (ради себя, а не ради Бога) и потому ставшее неправедным (но хотя бы под конец жизни есть возможность и это ставшее неправедным пустить в нужное русло).

Т.е. есть возможность исправиться даже если мы прежде только расточали своё богатство. В общем-то, это связывается и с предваряющей притчей о блудном сыне, и со следующей притчей о богаче и Лазаре:
1) покаяние всегда возможно, даже в конце жизни;
2) ещё...управитель из этой причти успел "сделать хоть что-то", а богач из следующей притчи не успел. Вероятно, важна последовательность этих притч, их логическая взаимосвязь.

... Есть ещё такой вариант: неправедное богатство становится таковым через пристрастие к нему.

... Ещё, м.б., поступок управителя — как символ того, что он прекращает служить мамонне. Значит, теперь может служить господину...

“...никакой раб не может служить двум господам: или одного возненавидит, а другого возлюбит; или к одному привяжется, а другим пренебрежет. Не можете Богу служить и богатству.” (От Луки 16:13, KAS)

Елена Евдокимова:
Спасибо, Лада! А как насчёт "сыны века сего догадливее сынов света в своём роде". Как здесь надо воспринимать нам?

Лада: 
Это, получается, "соль", суть всей притчи: не верующие больше стремятся к тому, чтобы не остаться без материальных благ, чем верующие (или те, кто таковыми себя считают) стремятся к спасению. То есть параллель: домы на земле "материальные" / Дом Небесный, обители.