Завражье (путевые заметки)

Воспоминания мат. Софии и живой рассказ Оли Виноградовой о путешествии в Македонию побудили и меня закончить свои летние путевые заметки, совсем было «сдувшиеся». Предлагаю их вниманию любознательного читателя.

Прошедшим летом наши прихожане, знаю, активно путешествовали, одна семья побывала даже на Байкале, причём доехали туда на автомобиле! Вот бы рассказали о своих открытиях.  Ждём!

***

Наше паломничество началось лет эдак 20 назад, в уютном зале Фонда Культуры Камерный хор Тихоновского института пел концерт, теперь уже не помню как именно связанный с Завражьем - родиной Андрея Тарковского (он родился здесь, в здешней церкви был крещён, а в церкви этой несколько веков служили Флоренские - предки о. Павла). Мы пели тогда, а актёры - Олег Янковский, Маргарита Терехова - говорили слова, читали стихи, Маргарита Борисовна пела ещё какую-то народную песню… (Запомнился удивительного облика человек - Игорь Ярославович Авдиев - он был близким другом легендарного Венедикта Ерофеева, и выведен в «Петушках» в образе одного из героев; увы, наше знакомство не продолжилось, вскоре р.Б. Игорь погиб в автокатастрофе…)

Тогда, 20 лет назад, я впервые услышал это волшебное слово -  «За-вра-жье». А ещё «Ю-рье-вец» (это городок на противоположном (Завражью) берегу Волги, в военные годы маленький Андрюша Тарковский с мамой и сестрой были здесь в эвакуации, будущий великий кинохудожник ходил здесь в школу. В Юрьевце служил некогда и протопоп Аввакум, ещё до ухода в раскол). «Завражье», «Юрьевец» - какие певучие слова!..

Подумалось, нет, пожалуй, паломничество наше началось-таки много-много раньше, в начале 80-х, когда я впервые увидел фильм «Зеркало», который как стал тогда для меня картиной №1 всего мирового кино, так таковой и остаётся по сию пору.

Мне с удивительным постоянством снится один и тот же сон. Он будто пытается заставить меня непременно вернуться в до горечи дорогие места, где раньше стоял дом моего деда, в котором я родился сорок с лишним лет тому назад прямо на обеденном столе, покрытом белой крахмальной скатертью.
И каждый раз, когда я хочу войти в него, мне всегда что-то мешает.
Мне часто снится этот сон, я привык к этому.
И когда я вижу бревенчатые стены, потемневшие от времени и полуоткрытую дверь в темноту сеней, я уже во сне знаю, что мне это только снится. И непосильная радость омрачается ожиданием пробуждения.
Иногда что-то случается, и мне перестают сниться и дом, и сосны вокруг дома моего детства. Тогда я начинаю тосковать.
Я жду и не могу дождаться этого сна, в котором я опять увижу себя ребёнком, и снова почувствую себя счастливым от того, что ещё всё впереди, ещё всё возможно…

Утро вторника встретило нас тремя ударами колокола, они же и проводили нас в путь. Он (путь) относительно далёк, свыше 70 км. туда/обратно, значительная часть которых по сыпучей - мелкий гравий - дороге, на велосипеде это трудно.

Нас - это меня и Стёпку, старшего внука, на сей раз никто больше не вызвался ехать.

Наше село… Как-то не выходит называть его селом, некогда, вероятно, сюда сходились на службу прихожане из окрестных деревень, но сменилось несколько эпох, дороги изменили свои русла и село наше теперь - самая обычная глухая деревня с дорогой, которую не всякая машина осилит. Храм, однако, сохранился, он и в советское время не закрывался, - вероятно, и тогда была уже глухомань, - собственно жители небольшой нашей деревни так или иначе собраны вокруг храма.

Итак, мы едем.

До паромной переправы ровно 15 км, большая часть дороги - полями. Доехали за час. Ждём парома. Уже время отправиться, экипаж - 3 души, включая кассиршу, у всех характерный кОстрОмскОй выгОвОр - только выползает из рубки, причём неспешно, капитан буксира, заводит дизель… Может быть, пропускаем баржу, она как раз пересекает нашу траекторию?.. Нет, скорее это мы «пересекаем», баржа большая, идёт вниз по течению, вероятно, везёт что-то важное… А мы - так, паломники-паромники. Волнуемся, ведь за неделю до описываемых событий мы уже сделали попытку добраться до Завражья, но она не была удачной, я с кинешемского поезда никак не поспевал на утренний паром, мы встретились с моими спутниками (двумя старшими внучиками и своим папой - моим о. Сергием Сиротиным) на следующем дневном, а между этим самым дневным рейсом и последним вечерним обратным всего 3 часа, мы попробовали было, но вынуждены были вернуться, не доехав каких-то 3 км., «поджимал» как раз паром, в 17 - последний рейс, а ближайший мост через Волгу в Кинешме, это 70 км. в одну сторону, что и для автомобиля многовато, а для велосипеда просто чрезмерно… Сегодня выехали к первому парому, между этим рейсом и обратным аж 4 часа, можно успеть и доехать, и побыть некоторое время и у дома Андрея Арсеньевича, и в храме, где служили предки о. Павла Флоренского, да и в случае чего есть ещё один вечерний рейс, тот самый, который в 17-ть…

Дорога здесь сложная, насыпная, колёса вязнут, так что 18 км. в одну сторону - весьма серьёзное испытание, особенно в условиях относительного цейтнота и ведь ещё всего только 11-летнего внучика Стёпы…

Но отправились наконец, машин с одного берега на другой (а вместе из Ивановской области - в Костромскую) немного, меньше половины. Позади, т.е. в Ивановской области, осталась деревня Быстрица, перед нами - в Костромской - село Столпино. На высоком берегу храм, точнее, его останки. В храме запустение, хотя частично сохранились фрески, но восстановить его, вероятно, нет никаких сил и средств. В селе выстроена новая небольшая церковка как раз у входа на кладбище. Рядом советский памятник, он тоже о памяти (по определению): «Никто не забыт, ничто не забыто», но по форме являет собою нечто буддийское и над Волгою нелепое. Сколько смотрю на это всё, много уже лет смотрю, никак не могу понять: как же это случилось, почему изувечена, растоптана красота, а взамен - вот эти чужие, чуждые пирамидальные формы да краска «серебрянка»? А какая воля изувечила несуразными панельными домами ладные уютные городки Романов и Борисоглебский (выше по течению этой же реки)? А какая рука снесла памятник простому солдату на месте первого боя англо-французского десанта и русского войска (Альминская долина; Крымская война 1854 г.)? Ну его-то зачем сносили? власть рабочих и крестьян? солдата зачем? за что?

Зато поднимешь глаза от разорённого храма, мемориальной  «ступы», от других следов человеческих страстей - дали прекрасны, небо бездонно, облака - поздний август! - громоздятся причудливо… Вокруг нас наша Родина. (Вспоминаю одного замечательного человека, тогда совсем молодого, он вёз меня на поезд в большой город и всё пытался сформулировать, зачем они не живут в этом самом большом городе, где поезд и прочие блага цивилизации, а купили себе какую-то лачугу в маленьком городке, с чердака которой ночами виден мигающий красный фонарик бакена на Волге… Километров 30 молчал, а потом и говорит: «просто я хочу видеть из окна свою Родину»).

Вот и здесь оглянешься вокруг - Родина! Какие места - святые! - подарил нам Господь, одни названия чего сто́ят: Юрьевец! Завражье! Ёлнать! Решма! Лух! Кинешма! Кострома! Вичуга!

Какие реки по земле журчат: 
Перешагнёшь - и не заметишь! Жутко 
И радостно зато, когда звучат 
Их имена зелёные: 
Лашутка. 
Волгуша. 
Вертушинка. 
Скнига. 
Скнижица… 
А время движется - 
Глубокая вода, 
А годы нижутся…

Эти стихи о других реках, конкретно карельских, наши же города и веси ещё только ждут своего поэта, а м.б. стихи и написаны, просто мне они неведомы.

О самом путешествии много не скажешь, ехали по, как уже было сказано, вязкой дороге, это было тяжело физически, особенно, думаю, Стёпе, он нёс эти тяготы как мужчина, стойко. Я молча наблюдал, изредка подбадривал: «осталось всего ничего», «полдороги уже проехали», «всего через 3 км. финиш» и т.п. Успевал смотреть и по сторонам, а по сторонам, это также уже было сказано, - Родина! Даже небо с его августовскими горами облаков - Родина! Даже стада - родные.

В деревне, с которой мы завернули обратно в прошлый наш неудавшийся заезд, нас тогда облаяла небольшая собачонка, и так она старалась, что пришлось даже прикрывать внуков, мало ли что у неё в её моськином умишке. Вслед за нею вышел тогда и большой пёс, тоже изрёк что-то сонно, я ему говорю: ты-то чего? он остановился в задумчивости посреди дороги и долго ещё смешно стоял: я-то чего в самом деле? Эту маленькую и агрессивную собачку мы встретили и на этот раз на самом въезде в Завражье, она сопровождала пешую женщину и здесь - не дома - проводила нас молча. На обратном же нашем пути  мы вновь встретились, она возвращалась обратно уже одна, а мы ехали вслед и вышло так, что постепенно нагоняли её. С какого-то момента в её поведении стала заметна нервозность, мы настигали, она ускоряла ход, но силы заметно иссякали, а мы едем себе, спешим на паром. М.б. она узнала нас? вспомнила, что напугала тогда детей и опасалась мести? Расстояние сокращалось и стала она истерично взвизгивать, это было смешно. Мы немного подождали, дали ей добежать до дому, тут она пропустила нас молча, сил атаковать уже не было…

Дом Андрея Тарковского вроде тот самый, а м.б. копия, не помню, но место точно иное, строили водохранилище, часть села была затоплена. А вот храм на высоком волжском берегу остался. Он разорён, конечно, и восстановлен лишь частично. В нынешнем виде он имеет одну забавную архитектурную деталь, уж не знаю, смеяться или плакать, и кому это пришло в голову. Но что есть, то есть.

На берегу Волги - целого моря (Горьковского водохранилища) - перекусили, чтобы набраться сил.

В музей заходить не стали - и время наше было ограничено, да я и не любитель музеев, сами картины Андрея Тарковского, по мне, - лучший музей, и село на высоком берегу Волги посреди огромного неба - также музей. И далёкий городок Юрьевец на другом берегу - музей. Они - картины, Волга, небо, Юрьевец говорят о «родных пепелищах и отеческих гробах» живших здесь некогда людей и больше, и полнее, и по существу, по мне, уж точно больше артефактов и общих слов экскурсовода.

Добавлю ещё, что по дороге встретились 3 диких яблони, все разные, яблоки кисловатые, но по-своему вкусные.

На обратной дороге уже высадившись на своём берегу, заехали на источник блаженного Симона Юрьевецкого, крюк совсем небольшой - 2-3 километра. С благодарностью погрузились в холодную купель, я всегда стараюсь сюда заезжать, даже в холодные времена года, но в августовский весьма жаркий день и после полусотни преодолённых километров, вода эта ещё и освежила души и тела наши.

Заехали и в село в Ёлнать, здесь есть магазин, Стёпка заслужил мороженое, да и из дому звонили, просили купить чего-то съестного, в нашей деревне магазина нет.

В сельпо замечательные товары - вместе с обычными продуктами в привычных пёстрых упаковках и с пёстрыми этикетками, можно встретить и шифер, и гвозди, и даже огромное колесо для «Беларуси» ростом с человека (такое впечатление, что у половины жителей Ёлнати по большому колёсному трактору). Смотрится забавно.

Последние километры ехали неспешно. Вот и храм наш показался. Дома! Нас встречают весёлым гомоном многочисленные Степановы братики и сестрички. Пробег этого дня - 71 километр!

пФ.