Мария Ватутина

Тициан
 

Как золотятся блики на полу,
И на воде залива золотятся,
Когда хозяин входит, а в углу
За делом подмастерья колготятся.
 
«Венецианский выводок хорош», —
Божественный украдкой отмечает.
— Ну, что ты там так долго в ступе трёшь?
— Жуков, синьор, — мальчишка отвечает.
 
Они ему — жуки! Поди избавь
Юнцов от судеб их — прямых и пресных.
Он весь июль ходил на берег вплавь
Купить улов таинственный у местных
 
Коровок божьих — ягод луговых,
В сосуде копошащихся. Бывало
Всё улетало на своих двоих,
Кровавой струйкой кожу прорывало,
 
Окрашивая воду за кормой,
— Постойте, — говорил он, — растворитель
Не подходящий, следуйте за мной,
В холсты, где носит красное Спаситель,
 
И ножку ставит вечное дитя
Меж синим платом и пурпурным платьем,
Как между небом и землей. Хотя
Вас в прах сотрут, но горше вашим братьям,
 
Не послужившим миру и Христу.
— Жуки… — он повторяет — Краски божьи…
Идёт к холсту и водит по холсту
Рукою, как слепец на бездорожье.

***

Ну, что ты, моя хорошая, ну, что ты?
Уедем от этих варваров на болоты.
Там, за болотами, белая гладь морская,
Посадишь дерево – вырастет свая.

От варваров, милый, от варваров, к идеалам.
Возлежать под расшитым бисером одеялом,
Гулять над каналами вдоль золотых мозаик,
Качаться в лодочке, глядеть на чаек.

Ну, что ты, моя хорошая, ну, что ты?
Забудь о прошлом, время ушло в пустоты,
Виски́ мои, крепость корней обнаружив,
Стали белее венецианских кружев.

Милый, ты будешь дож, а я буду дождь, дрожанье,
Глубин морских древесное дребезжанье,
Лиственницей, окрепшей в солёной плазме,
Разве хотела я быть всемогущей, разве?

Ну, что ты, моя хорошая, ну, что ты?
День-то какой прозрачный, чище работы
Я ещё не видел у местных ангелов-стеклодувов,
Разве что ты да первый томик Катуллов.

Спроси у святого Марка, милый, или у Льва Толстого,
Как рождается сложное из простого?
Сколько ещё нам жить на наших болотах,
Пока весь мир утопает в рабах и готах?

Ну, что ты, моя хорошая, ну, что ты?
Краток век красоты, но вечны высоты.
Мы бежали сюда нагими, как Маркус из Гефсимана,
А уйдем отсюда и вовсе волной тумана.

Говори ещё, я слов твоих воплощенье.
Рим разрушен молчанием. Изреченье
О Божьем Граде не поняли эти вандалы, гунны,
Скопившиеся по берегам лагуны.