Цитаты из писем и дневников Великой Княгини

Анастасия Рахманова робко - "если все, что ниже не уместно на сайте, быть может просто сам факт пригодится" - прислала цитаты из писем и дневников великой княгини.

Почему не уместно? Очень уместно! Присылайте и ещё выписки, не все имеют возиможность прочесть книгу писем.

---

Елизавета Федоровна сама создала (разработала до мелочей, вложила все свои средства и всю свою жизнь) новый для России тип учреждения - обитель милосердия.
Святость великой княгини сияет чистейшим светом нездешнего мира.

Сияние это ослепляет нас не только отдельными фактами ее подвижничества и мужественно принятым мученическим венцом, но постоянно на всех изливающейся любовью - бесстрашной, деятельной, нескончаемой. Любовью, заставляющей ее просить помиловать убийц горячо любимого мужа и, посещая убийцу в тюрьме, молить его о покаянии. Будучи сестрой императрицы, собственноручно ухаживать за больными из числа самых неимущих, просиживая ночи у их постели. Навещать трущобы Хитровки, куда боялись ходить даже полицейские, чтобы спасать из нищеты и разврата детей, приводя их в созданный ею приют.

В своих письмах Елизавета Федоровна пытается убедить близких, что ее жизнь в созданной ею обители легка и совершенно обычна. Она действительно так считала, и подвиги свои (которые таковыми не признавала) несла спокойно, уверенно и радостно. Что бы ни случилось.
Из писем царю-страстотерпцу Николаю II (1909 г., после открытия Марфо-Мариинской обители):

"...Некоторые не верят, что я сама, без какого-либо влияния извне, решилась на этот шаг; многим кажется, что я взяла неподъемный крест и либо пожалею об этом и сброшу его, либо рухну под его тяжестью. Я же приняла это не как крест, а как дорогу, полную света, которую указал мне Господь после смерти Сергея и стремление к которой уже много-много лет назад появилось в моей душе...

Я была поражена, когда разразилась целая буря: меня пытались удержать, запугать трудностями, и все это с такой любовью и добротой - и с полным непониманием моего характера... И конечно же, я недостойна той безмерной радости, какую мне дает Господь, - идти этим путем, но я буду стараться, и Он, Который есть одна любовь, простит мои ошибки, ведь Он видит, как я хочу служить Ему и /тому, что/ Его. В моей жизни было столько радости, в скорби - столько безграничного утешения, что я жажду хоть частицу этого отдать другим. <.. .>"

Я боюсь, ты подумаешь, что я гордая и самодовольная и чуть не лопаюсь от сознания, будто делаю нечто великое. О, если б ты меня знал лучше... Я знаю, Аликс (домашнее имя императрицы Александры Федоровны. - Ред.) воображает, что я позволяю окружающим называть меня святой, - она так сказала моей графине О<лсуфьевой>. Я - подумать только! Да что я такое? Ничем не лучше, а то и хуже других. Если кто-то говорит глупости и все преувеличивает, чем я виновата? Ведь в лицо мне этого не говорят - знают, что я ненавижу лесть как опасный яд. Я ничего не могу поделать с тем, что меня любят, но ведь и я люблю людей, и они это чувствуют. Я делаю для них что могу и в ответ получаю благодарность, хотя и не должно на это рассчитывать. Ни одной минуты я не думаю, что совершаю подвиг - это радость, я не вижу и не чувствую своих крестов по безмерной милости Божией, которую я и всегда к себе видела. Я жажду отблагодарить Его..."

"...В двух словах о том, как проходит наш день: утром мы вместе молимся, одна из сестер читает в церкви в полвосьмого; в восемь часы и обедня, кто свободен, идет на службу, остальные же ухаживают за больными, или шьют, или еще что... У нас немного больных, так как мы берем пациентов, чтобы на практике учиться лечить разные случаи, о которых идет речь в лекциях докторов, и для начала взяли только легких /больных/, сейчас уже все более и более трудные /случаи/, но, слава Богу, больница наша просторная, светлая, сестры очень преданы своему делу, и больные прекрасно идут на поправку.

В полпервого сестры <...> садятся обедать, а я ем у себя одна - это мне по душе, и, кроме того, я нахожу, что, несмотря на общежитие, некоторая дистанция все же должна быть. В посты, по средам и пятницам у нас подается постное, в другое время сестры едят мясо, молоко, яйца и т. д. Я уже несколько лет не ем мяса, как ты знаешь, у меня все тот же вегетарианский режим, но те, кто к этому не привык, должны есть мясо, особенно при тяжелой работе.

Я касаюсь таких подробностей, потому что людям интересно, как я живу в обители, они не видят нашей жизни и строят догадки, часто совершенно ошибочные; воображение работает, и многие думают, что мы живем на хлебе, воде и каше, суровее, чем в монастыре, - "какая же тяжелая у них жизнь", - тогда как она всего лишь простая и здоровая. <..> Я сплю свои 8 часов, ем с удовольствием, физически чувствую себя удивительно, здоровой и сильной (небольшая простуда, ревматические боли или подагра, от которой страдали все в нашей семье, - от них никуда не денешься). Ты знаешь, у меня никогда не было румяных щек, и всякое глубокое чувство тотчас отражается на моем лице, так что в церкви я часто выгляжу бледной, ведь я, как и вы с Аликс, люблю церковную службу и знаю, какую она доставляет глубокую радость. Я хочу, чтобы вы оба и все-все знали то, о чем я уже много раз говорила и писала: я совершенно покойна, а совершенный покой - это совершенное счастье. Мой дорогой Сергей почиет в Бозе со многими, кого он любил, с теми, кто ушел туда к нему, а мне Господь дал прекрасную работу на этой земле. Исполню ли я ее хорошо или плохо, один Он ведает, но я буду стараться изо всех сил, и я влагаю свою руку в Его и иду, не страшась тех крестов и нападок, которые приуготовил для меня этот мир..."
Из письма сестрам после ареста

"...Я не могу выразить, как я до глубины души тронута, обрадована вашими письмами. Все без исключения вы мне писали, что будете стараться жить так, как я часто с вами об этом говорила. О, как вы теперь будете совершенствоваться в спасении, я уже вижу начало благое, только не падайте духом и не ослабевайте в ваших светлых намерениях, и Господь, Который нас временно разлучил, духовно укрепит. Молитесь за меня, грешную, чтобы я была достойна вернуться к моим деткам... Вы помните, часто я боялась, что вы слишком в моей поддержке находите крепость для жизни, и я вам говорила: "Надо побольше прилепиться к Богу". <...>

Теперь мы все переживаем одно и то же и невольно только у Него находим утешение нести наш общий крест разлуки.

Господь нашел, что нам пора нести Его крест, постараемся быть достойными этой радости. Я думала, что мы, будучи так слабы, не доросли нести большой крест. <...>

"Надеющиеся на Господа обновятся в силе, поднимут крылья, как орлы, потекут и не устают, пойдут и не утомятся" (пр<орок> Исаия) <...>

Благодать Господа моего Иисуса Христа с вами и любовь моя с вами во Христе Иисусе. Аминь".