Лекция 4: язык Нового Завета и речь Господа Иисуса Христа

Языки Палестины времён Иисуса Христа
К кресту, на котором был распят Спаситель, была прикреплена табличка с надписью на трёх языках – еврейском, латинском и греческом (Ин 19: 20). Три этих языка в большей или меньшей степени были «ходовыми».

Латинский язык
Латынь была официальным языком завоевателей. Его использовали солдаты и префекты. Простые люди в большинстве своём знали только расхожие слова – вроде тех, что нередки у евангелиста Марка: центурион, легион, динарий, преторий, колония.

Греческий язык
В отличие от латыни был широко распространён, особенно в «Галилее язычников», т. е. на севере. Греческий язык был необходим: хоть немного его нужно было знать для того, чтобы делать покупки на рынке, например.
Эллинизации Палестины мы обязаны династии Селевкидов, продолжившей дело Александра Македонского. Селевкидские цари (II в. до Р.Х.) проводили сознательную политику эллинизации иудейского населения Палестины.

{династия Селевкидов правила в Сирии. Селевкид – один из полководцев Александра Македонского, после смерти Александра Македонского (323 г.) и ещё спустя 122 года подчинения Палестины династии Птолемеев (Египет), Палестина перешла в подчинение династии Селевкидов (Сирия). Династия Селевкидов долгое время продолжала процесс эллинизации и особенное влияние оказывала именно на Палестину: насаждала там греческий язык и греческие обычаи.}

Во времена Христа большинство образованных палестинских иудеев высших классов общества знали греческий хотя бы отчасти. Особенно в Иерусалиме и вообще крупных городах.

Все книги Нового Завета написаны на греческом языке (возможное исключение – Матфей, но лишь отчасти). С одной стороны, этому есть «обыкновенное» политическое объяснение (завоевания Александра Македонского, политика селевкидских царей). Однако в этом отчётливо видится Божественный промысл.
Вот почему. Прп. Никодим Святогорец в своём толковании на каноны праздников говорит следующее: «Поскольку Бог – Слово Живое и Ипостасное, и Он радуется именоваться этим именем, то и благодарность посредством слова является для Него приятнее всего прочего».
Слово  – явление удивительное, оно может хранить в себе глубину, широту в полной мере. Слово растёт, переходя из контекста в контекст, и важна глубина этого контекста, в которое попадает слово. Контекст не просто уточняет значение слова – он порождает смыслы. О. Э. Мандельштам метко подметил, что «произнося «солнце», мы совершаем как бы огромное путешествие, к которому настолько привыкли, что едем во сне». Слово истинной поэзии заставляет нас от этого сна пробудиться и путешествие осознать. Таково нередко и слово библейское. Оно принципиально многозначно. Библеист А. С. Десницкий пишет так, в первую очередь, о библейском иврите, но полнее всего пространство и многозначность слова раскрывает и хранит также и греческий язык. Его слова напитаны и напоены множеством авторов, которые этот язык формировали. Формировали, в первую очередь, – Гомер и Платон, и к моменту начала походов Александра Македонского язык уже был сполна напоен ими. Тем полнее язык был сформирован, вскормлен к моменту формирования Нового Завета. 
К той же теме многозначности слова – метко выраженная мысль в стихотворении А. Тарковского:

«Ты пробудилась и преобразила вседневный человеческий словарь,
И речь по горло полнозвучной силой
Наполнилась, и слово ты раскрыло
Свой новый смысл и означало царь»

В контексте разговора об этом удивительном явлении нам вспомнились недавние размышления над словом οἰκουμένη (всем знакомо слово «ойкумена»): в Лк. 2:1 оно может означать и землю, подчинённую Римской империи, и всю землю вообще как императив и потенциал кесаря Августа видеть всю землю в подчинении Римской империи. В одном из переводов сказано «обитаемая земля», в переводе еп. Кассиана это «вселенная», в привычном нам Синодальном – «земля». А если мы думаем о том, что перепись эта не политическая, а перепись Христова (согласно, например, толкованию свт. Амвросия Медиоланского: "Пойми, что это не Августова перепись, а Христова! Приказано переписать весь круг земли. Когда рождается Христос, все сообщают свои имена; когда перепись охватывает весь круг земли, все подвергаются испытанию. Кто мог отдать приказ переписать всю вселенную, если не Повелитель всей вселенной? Но не Августова, а Господня земля и наполнение ее, вселенная и все обитающие в ней (Пс. 23:1). Август не имел власти над готами, не имел власти над армянами, а Христос имел власть над ними. Они приняли посланника Христовой переписи, и среди них явились мученики Христовы. Может быть, потому они нас побеждают, как показывают теперешние события, что они приношением своей крови исповедали Христа, а ариане у нас подвергают сомнению Его рождение"

Перекликается с толкованием свт. Амвросия и стихира прп. Кассии Константинопольской, которую поём в рождественский Сочельник, приведём её по-русски:

" Когда Август стал единовластным на земле, / прекратилось многовластие среди людей; / и с Твоим вочеловечением от Девы чистой / идольское многобожие упразднилось. / Одному мирскому царству подчинились страны, / и в единое владычество Божества племена уверовали. / Переписаны были народы по указу Кесаря, / записались и мы, верные, во имя Божества / — Тебя, вочеловечившегося Бога нашего. / Велика Твоя милость, Господи, слава Тебе!")  — тогда слово «οἰκουμένη»,"вселенная"," обитаемая земля", раскрывает совсем особый смысл.

Однако важно отметить, что греческий язык Нового Завета, конечно, уже не вполне назовёшь древнегреческим языком классических писателей. И читателям, привыкшим к языку классических авторов, новозаветный греческий кажется неграмотным, чрезвычайно неправильным.

Более того, таким он и воспринимался современниками, в новозаветную эпоху. Распространение Нового Завета совпало с эпохой аттикизма -- высокой чувствительностью ко всему, что связано с языком и стилем. Текст, написанный без цветов риторики, – преступление. Хорошо писать – то, что отличает грека от варвара. Сам ап. Павел называет себя невеждой в слове (2Кор. 11:6). Немало было презрительных отзывов язычников по отношению к новозаветному языку и строю речи. Против них у христиан два контраргумента:
1) эти недостатки есть, но христианство должно пользоваться простым и понятным всем языком, чтобы распространиться по всему миру;
2) Новый Завет содержит и средства художественной речи – т.е. является писанием совершенным и с точки зрения формы.

Св. Исидор Пелусиот (V в.) в одном из своих писем говорит: «Сыны эллинов унижают Священное Писание, находя, что в нем язык – варварский и что оно составлено из иностранных, новых слов, а также, что в нем нет необходимых союзов, но есть лишние вставки, затрудняющие смысл речи. Однако пусть из этого они познают силу истины. В самом деле, каким образом грубый язык Писания убедил красноречивых? Пусть скажут мудрецы, каким образом оно, будучи переполнено варваризмами и солецизмами, победило заблуждение, говорившее по-аттически?»

Некоторые из мнений Нового времени о библейском языке:
Эразм Роттердамский (1516 г.): «…язык апостолов не только не обработан и нескладен, но даже неправилен и сбивчив, а нередко прямо страдает солецизмами»
Теодор Беза (1565 г.): «В писаниях апостольских я признаю величайшую простоту…в них есть неправильности, даже некоторые солецизмы, однако я называю это достоинством, но не недостатком…»
А многие, прибегая к примерам из классиков, доказывали, что и новозаветный язык не отстаёт от изящной речи классических писателей, и даже то, что речь новозаветных писаний – истинно греческая и таких красот не достигали ни Демосфен, ни Ксенофонт…

Далее скажем здесь кратко лишь о длинном большом споре между так называемыми «пуристами» и «гебраистами». Первые (от слова purus – чистый, беспримесный) утверждали чистоту новозаветного языка и его близость к классическим авторам, тогда как гебраисты, напротив, говорили об избытке гебраизмов (заимствований из еврейского языка) в языке Нового Завета.
В конечном итоге пуристы были побеждены. По мнению С. Соболевского («Греческий язык библейских текстов» -- мы опираемся на этот труд) побеждены они заслуженно: довольно нелепо предубеждение, словно древний язык классических авторов лучше, чем позднейших общий, и поэтому Дух Святой, говоря через апостолов, должен был выбрать непременно первый. Позднейший общий язык ничем не лучше и не хуже аттического – он просто другой. Как русский и церковнославянский.

Отметим здесь ещё одну важную, так называемую «догматическую», теорию о природе новозаветного языка. Согласно ей, этот язык – христианско-греческий, не похожий на сам койнэ (общий язык, т.е. обобщающий в себе несколько диалектов, на которые делился древнегреческий язык) и не подлежит исследованию светских учёных. Догматист Rothe писал об этом так: «В Библии нам ясно обнаруживается, как действующий в откровении Божественный Дух из языка того народа, который служил сферой для этого откровения, каждый раз создавал для Себя совершенно особое религиозное наречие, придавая новый, Ему только соответсвующий вид тем элементам языка, которые Он находил, равно как и существовавшим уже понятиям. Всего яснее этот процесс на греческом языке Нового Завета».

Арамейский язык
Для большинства иудеев родным был именно арамейский язык. Еврейский для многих был уже мёртвым. Нет, арамейский не является позднейшей упрощённой версией иврита, как мы иногда полагаем. Это отдельный язык, во многом похожий, но всё же другой. Он делился на несколько диалектов – вот некоторые из них, распространённые в Палестине:
1) Иерусалимский диалект; 2) Галилейский диалект (отличия от иерусалимского – в лексике и произношении, что отразилось также на орфографии; носители галилейского диалекта не ясно произносили одни звуки, какие-то не произносили вообще. Вспомним, что во время суда над Христом перед Каиафой какой-то житель Иерусалима распознал в Петре галилеянина именно по акценту (Мф 26:73); 3) Самаритянский диалект (один из самых ранних, он ближе всего к ивриту, но близок и к галилейскому диалекту).
Носители разных диалектов вполне были способны понимать друг друга.
Итак, Спаситель, по всей вероятности, говорил именно на арамейском, но есть предположение, что Он выучился говорить и по-гречески для разговоров с не-иудеями (например, с римским центурионом или сирофиникиянкой), и по-еврейски (например, для разговора с учёными-книжниками).

Если Христос подобен нам во всём, кроме греха, то логично думать, что так же, как в любом человеке, в Его Личности проявляются особенности языка и менталитета той среды, в которой Он родился и вырос – ровно как с любым человеком.

В рамках этого разговора остановимся сейчас на том, что касается не содержания учения Христа, а его формы. Форма эта особенна, интересна, и она является как раз-таки проявлением ближневосточного менталитета и отпечатком того, что Спаситель вырос на Ближнем Востоке, общался с жителями Ближнего Востока. Для таковых особенно характерна яркая образность речи, не серые оттенки и полутона, а контрастное противопоставление чёрного и белого, намеренные преувеличения.
«Вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего» (Мф 7: 3-5) – хороший пример такой яркой образности.
Если всего этого не учитывать, сложно понять некоторые радикальные высказывания Спасителя (которые таковыми и нужно понимать!), и те радикальности, которые, хотя таковыми и остаются, но не нужно понимать их буквально, нужно иметь в виду контекст. Например, нередко вызывает вопрос следующее место из Луки:
«Если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а при том и самой души своей, тот не может быть моим учеником» (Лк 14: 26). Из контекста этих слов ясно, что это риторическое высказывание, Спаситель не может желать увеличить количество ненависти в мире. Важно учитывать контекст притчи, из которой вытекают эти слова. Своего рода истолкованием этому стиху может служить стих из Матфея, не столь радикальный:
«Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10: 37)
Так становится ясно, что речь о той ситуации, когда земная жизнь и в частности твоя семья – становятся идолом.
Но не нужно искать образности там, где её нет, когда нам сложно принять те или иные слова, и мы их как-то смягчаем. Например, Спаситель говорит одному богачу в ответ на вопрос, что делать, чтобы обрести вечную жизнь: «Все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, следуй за Мной» (Лк 18: 22). Опять же именно из контекста становится ясно, что и ученики, и вопрошатель понимают эти слова буквально – а они все были жителями Ближнего Востока.

Арамейский язык отличает и что-то вроде пословиц, своего рода ёмких «сентенций», которые мы нередко цитируем в разных ситуациях обособленно, не имея в виду контекста.
Часто это своего рода максимы, которые, конечно, суть истина, но для их правильного понимания нужно иметь в виду другую сторону истины. Как, например, в Книге Притч Соломона:

Притч 26: 4 «Не отвечай глупому по глупости его, иначе сам будешь глупым»
В следующем же стихе: «Но отвечай глупому по глупости его, иначе он будет мудрецом в глазах своих»

Так же и Христос часто излагает своё учение в форме пословиц. Мы нередко любим цитировать: «Не судите и не судимы будете» (Мф 7:1). Но в той же главе Спаситель говорит: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями» (Мф 7:6). Вероятно, для исполнения этой заповеди нужно различать, кто пёс, а кто свинья – следовательно, для этого нужно иметь какое-то суждение о тех или иных людях. Кроме того, Сам Христос говорит о фарисеях «род лукавый и прелюбодейный», выгоняет торговцев из храма и т.п.

Ещё пример: «Не противься злому» -- любимая заповедь Л. Н. Толстого, он как раз абсолютизировал эту истину не с одной стороны, а со всех сторон. И, как мы знаем, выходило не христианство, а именно толстовство. В свете всех учений и действий Иисуса Христа понятно, что речь здесь о том, чтобы не воздавать за намеренный вред, нанесенный личным врагом. Истина сама по себе сопротивляется лжи, но она сопротивляется своей собственной чистотой. Она сопротивляется, будучи самой собой.

В обсуждении радикальности речи Христа, её образности, игры слов и проч.подобного мы опирались на очень интересную и совсем небольшую главу из книги Брюса Мецгера. Глава «Форма учения Иисуса»: https://azbyka.ru/otechnik/Biblia/novyj-zavet-kontekst-formirovanie-soderzhanie/2_28
Очень-очень советуем прочесть её: в конспекте не всё изложено.