Мене́ осужде́наго спаси́, осуди́вый Кресто́м Твои́м Влады́ко Спа́се мо́й вражду́, и да не пока́жеши гее́нне пови́нна, оскверне́наго страстьми́, и грехми́ омраче́наго.

Служба пятницы 2-й седмицы ВП



2.17. Степени монашествующих, их одежда.

Почему эта тема внесена в нашу программу? Конечно, для общего развития, как говорится. Но не только, а ещё и потому, вероятно, что в монашестве сохраняется тот идеал, к которому стремится каждый христианин. Иноки - свет мирянам, - такова народная мудрость.

 

Монашество - тайна. Изложить его мотивацию выше моих сил. За разгадкой этой тайны следует обратиться к монашествующим. Точнее, искать разгадку должно в монашестве!

 

Монах есть тот, кто, будучи облечен в вещественное и бренное тело, подражает жизни и состоянию бесплотных. 

Монах есть тот, кто держится одних только Божиих словес и заповедей во всяком времени и месте, и деле. 

Монах есть всегдашнее понуждение естества и неослабное хранение чувств. 

Монах есть тот, у кого тело очищенное, чистые уста и ум просвещенный. 

Монах есть тот, кто скорбя и болезнуя душою, всегда памятует и размышляет о смерти, и во сне и во бдении. 

Отречение от мира есть произвольная ненависть к веществу, похваляемому мирскими, и отвержение естества, для получения тех благ, которые превыше естества

преподобный Иоанн Лествичник 

 

Здесь важны детали и акценты. Не тело отвергает монах, не материю, но главенство тела и материи над духом. 

Замечательна одна из крещальных молитв, именно на пострижение власов, в ней говорится о служении тела душе:

ВLко гDи б9е нaшъ, и4же w4бразомъ твои1мъ почти1вый человёка, 

t души2 словeсныz  и3 тёла бlголёпнагw ўстр0ивый є3го2, 

ћкw да тёло слyжитъ словeсной души2:

главY ќбw на высочaйшихъ положи1вый,

и3 въ нeй мнHжайшыz чyвствъ водрузи1вый, незапинaющыz дрyгъ дрyгу: 

(увы, наши чувства нередко «запинаются друг другу», поскольку малая и слабая душа служит ненасытному телу)

власh же главY покрhлъ є3си2, во є4же не вреждaтисz преложeньми воздyшными, и3 вс‰ ќды є3гw2 потрeбнw насади1вый, да всёми бlгодари1тъ тS и3зрzднохуд0жника. 

 

Монашество от μόνος: один, одинокий. 

Монах от греч. μοναχός - одиночный, единичный, также живущий уединенно, перевод а.g.: «тот, кто один»).

Но ведь нехорошо быть человеку одному! Ведь одиночество - неполнота, одиночество ущербно? В браке одиночество преодолевается единением с помощником по нему. 

Но и в монашестве есть этот другой, этот другой есть Бог.

Монашество – есть подвиг следования обетам: 

безбрачия, 

нестяжания и 

послушания. 

Следует прибавить и «четвертый обет» - по выражению свт. Игнатия Брянчанинова – обет о молитве, каковая должна быть внутренней потребностью монаха. Молиться следует более, чем дышать (свт. Григорий Богослов).

Принцип безбрачия обосновывается евангельским: 

неженатый заботит­ся о Го­с­по­днем, как угодить Го­с­по­ду; а женатый заботит­ся о мирском, как угодить жене… незамужняя заботит­ся о Го­с­по­днем, как угодить Го­с­по­ду, чтобы быть святою и телом и духом; а замужняя заботит­ся о мирском, как угодить мужу (1 Кор 7.32).

Безбрачие не есть только не-вступление в брак, безбрачие есть постоянное трезвение, воздержание от всякого нецеломудренного душевного движения. 

Нестяжание обосновывается евангельским: Иисус сказал ему (юноше): если хочешь быть совершен­ным, пойди, про­дай име­ние твое и раз­дай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах (Мф 19.21). 

Некогда, услышав эти слова, читавшиеся в церкви, Антоний Великий раздал всё, что имел, и ушёл в пустыню.

Нестяжание предполагает отречение от мира, отказ от всякого имения, кроме самого необходимого (неизбежного), от мирского делания, кроме самого необходимого, не говоря уже об отказе от всевозможных почестей, наград, званий. 

При постриге переменяется самое имя постригаемого, монах отрекается от последней своей «собственности», каковой в некотором смысле  является имя. 

Монах вхож в мiр ровно в той мере, в коей это требуется для поддержания жизни. Всё, что сверх этого минимума, всё, что для «лакомства», для «удовольствия» - есть похоть. Похоть есть препятствие на узком пути в Царствие Небесное.

Ср.

Бог <…> Сам не искушает никого; но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственной похотью; похоть же, зачав, рождает грех; а сделанный грех рождает смерть (Иак 1.13-15). 

Ср.

Всё, что в мiре: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская (1 Ин 2.16). 

Похоть плоти – страстное желание насыщения (и реализация этого желания на-/пре-сыщения) чрева, вообще тела - множеством разных яств, напитков, (кремов, лекарств, солнечных и прочих ванн и т.д. и т.п.)

Похоть очес имеет предметом своим разнообразные вещественные «блага», страстное желание обладания которыми (и, конечно, реализация такового желания) ведёт к зависимости и превознесению.

Гордость есть привязанность (или, опять же, только стремление, что начало привязанности, а в пределе – та же привязанность) к мирской славе, к са́мо- либо от других восхвалению, к признанию действительных или мнимых собственных заслуг и т.д. 

Поэт сказал некогда (цитирую по памяти):

Так всегда:

На земле нужно долго прожить,                                                                                                                           чтоб понять, наконец,

Что водой можно жажду свою утолить

Да! одной только водою можно утолить жажду,  а все дорогие - в переносном, да и в прямом смысле - «напитки» только разжигают её - жажду по некогда утерянному блаженству. Однако чтобы понять эту простую истину, иной раз не хватает целой жизни.

 

Ещё один важнейший монашеский обет есть послушание. Послушание состоит во всяческом отвержении своей самости, собственных - воли и разумения. Смысл такового упражнения не в подавлении творческого начала, напротив, - смысл в том, чтобы направить его точно в цель, не сбиваясь на временное и случайное, на «кажимости» и «мнимости», для чего воля понуждается не прилепляться ни к чему «своему», чтобы принести Богу плод благославен.

Значение послушания для монаха велико, являя  непослушание человекам, монах согрешает перед Богом. Грех непослушания один из тяжелейших грехов, значительно более опасный, чем многие остальные грехи, особенно для монаха.

Нужно ли доказывать, что предпочтительнее для Спасения не руководить, а являть послушание. Мы не сказали «спасительнее», но предпочтительнее. Понятно, что сколько угодно можно насчитать и исключений. Однако же общая формула, пожалуй, такова (перефразируя евангельское): легче верблюду пройти игольное ушко, нежели «начальнику»-руководителю войти в Царствие Божие. У начальствующего столько искушений! 

Впрочем, слушаться тоже не просто, слушаться творчески, а не механически.

Не лишне обратить внимание и на вопрос авторитета игумена.

На одном из поместных соборов IX века (Константинопольский т.н. Двукратный Cобор 861 г., правило 2) прописаны пожелания к начальствующему: сей да будет муж Боголюбивый, начальник обители, и способный спасти душу новоприводимую ко Христу. Игумен призывается быть пастырем, наставником, когда нужно врачом. И пастырь, и наставник, и врач прибегают иной раз к кнуту, к розгам, к скальпелю. Как и родители - к строгости. Но во всякий момент времени отец должен стремиться быть отцом, а не отчимом! 

Однако, даже когда авва не отвечает этим требованиям, послушание таковому вменяется в праведность. Весьма хорошо рассуждение, но послушание без такового едва ли не предпочтительнее. В житии аввы Досифея, ученика аввы Дорофея находим пример такого послушания, нам придётся согласиться, что его  никак не назовёшь слепымумирая и

страдая сильно, Досифей возвестил о сём великому старцу, говоря: "Отпусти меня, более не могу терпеть". На сие старец отвечал ему: "Терпи, чадо, ибо близка милость Божия". Блаженный же Дорофей, видя, что он так сильно страдал, скорбел о сём, боясь, чтобы он не повредился умом. Через несколько дней Досифей опять возвестил о себе старцу, говоря: "Владыко мой, не могу более жить"; тогда старец отвечал ему: "Иди, чадо, с миром, предстань Святой Троице и молись о нас".

Услышав сей ответ старца, братия начали негодовать и говорить: "Что он сделал особенного, или каков был подвиг его, что он услышал сии слова?" Ибо они действительно не видели, чтобы Досифей особенно подвизался или вкушал пищу через день, как делали некоторые из бывших там, или чтобы он бодрствовал прежде обычного бдения, но и на самое бдение вставал не к началу; также не видели, чтобы он имел особенное воздержание, но, напротив, примечали, что если случайно оставалось от больных немного соку или рыбьих голов или чего-нибудь подобного, то он ел это. А там были иноки, которые, как я сказал, долгое время вкушали пищу через день и удваивали свои бдения и воздержание. Они-то, услышав, что старец послал таковой ответ юноше, пробывшему в монастыре только пять лет, смущались, не зная делания его и несомненного во всём послушания, что он никогда ни в чём не исполнил своей воли, что, если случалось когда-нибудь блаженному Дорофею сказать ему слово, смеясь над ним (и как бы что-нибудь приказывая), то он поспешно шёл и исполнял это без рассуждения. Например, сначала он по привычке говорил громко; блаженный Дорофей, смеясь над ним, однажды сказал ему: "Тебе нужен вукократ, Досифей? Хорошо, пойди же, возьми вукократ". Он, услышав это, пошёл и принёс чашу с вином и хлебом [ибо это и значит вукократ] и подал ему, чтобы принять благословение. Авва Дорофей, не понимая этого, посмотрел на него с удивлением, и сказал: "Чего ты хочешь?" Он отвечал: "Ты велел мне взять вукократ, так дай мне благословение". Тогда он сказал: "Бессмысленный, так как ты кричишь подобно готфам, которые кричат, когда напьются и рассердятся, то я и сказал тебе: возьми вукократ, ибо ты говоришь, как готф". Досифей же, услышав это, поклонился и отнёс обратно принесённое им.

Однажды пришёл он также спросить авву Дорофея об одном изречении Святого Писания, ибо ради чистоты своей он начал понимать Святое Писание. Блаженный же Дорофей не хотел, чтобы он вдавался в это, но чтобы лучше охранялся смирением. Итак, когда Досифей спросил его, он отвечал ему: "Не знаю". Но тот, не поняв намерения отца своего, опять пришёл и спросил его о другой главе. Тогда он сказал ему: "Не знаю, но пойди и спроси отца Игумена", и Досифей пошёл, уже нимало не рассуждая. Авва же Дорофей предварительно сказал Игумену: "Если Досифей придёт к тебе спросить что-нибудь из Писания, то побей его слегка". Итак, когда он пришёл и спросил Игумена, тот начал толкать его, говоря: "Зачем ты не сидишь спокойно в своей келлии и не молчишь, когда ты ничего не знаешь? Как смеешь ты спрашивать о таких предметах? Что не заботишься о нечистоте своей?" И, сказав ему ещё несколько подобных выражений, Игумен отослал его, дав ему и два лёгких удара по щекам. Досифей, возвратясь к авве Дорофею, показал ему свои щеки, покрасневшие от ударений, и сказал: "Вот я получил, чего спросил". Но не сказал ему: "Зачем ты сам не вразумил меня, а послал к отцу Игумену?" Он не сказал ничего подобного, но всё, что говорил ему отец его, принимал с верою и исполнял, не рассуждая. Когда же он вопрошал авву Дорофея о каком-либо помысле, то с такою уверенностью принимал слышанное и так соблюдал оное, что во второй раз уже не спрашивал Старца о том же помысле.

 Замечательный пример послушания можно отыскать и в житии св. Акакия Синайского, упоминаемого (память 26 ноября) в Лествице, который в течении 9 лет при жизни вплоть до смерти и даже во гробе (!) оказывал абсолютное послушание своему неразумному и жестокому старцу, который был 

равнодушен и незаботлив, и не только гневу и бесчестию он постоянно его подвергал, но и мучил ударами. Иногда у него был поврежден глаз, иногда шея, иногда ранена голова. Пробыв же вместе с тем старцем девять лет и умерши, он преставился ко Господу… Старец, придя ко гробу, спросил у умершего: “Брат Акакий, ты умер?” И умерший тотчас ответил: “Как, отче, можно, чтобы делатель послушания умер без благословения на то?”».

Библейские основания послушания: Тогда Иисус сказал уче­никам Сво­им: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя (Мф 16.24). 

Другое название монаха - инок, а монашества – иночество (от "иной" ). В узком смысле мы, однако, различаем иночество и монашество, о чём и скажем в своё время.

Монашество - движение не «от», но «к».

Мы добровольно отказываемся от сладостей этой жизни только тогда, когда вкусим сладости Божией в целостном ощущении полноты 

Диадох Фотикийский, V в.

 

(продолжение следует)

__________________________________________________________________________________________________________________________Краткая историческая справка 

Зарождение монашества как института относят к рубежу III-IV вв. Этот начальный период монашества связывается у нас с именами отцов: прп. Павла Фивейского, прожившим в пустыне и полном одиночестве почти 100 лет (†341 г.), прп. Антония Великого (†356), прп. Макария Великого (†390), прп. Пахомия Великого (†~346 г.) - основателя общежительной формы монастыря - кинови́и, обратите внимание! - отцы названы Великими, они основоположники, они первые, они установили и испытали формы, они дали Уставы, они явили, наконец, примеры.

Однако задолго до этого в Церкви существовали люди или даже целые общины так или иначе предвосхищавшие этот церковный институт. 

Вспомним Иоанна Предтечу, который 

бе оболчен власы́ велблýжди, и пояс усмен о чреслех его, и яды́й акри́ды и мед ди́вiй (слав.) - 

Иоанн же носил одежду из верблюжьего волоса и по­яс кожаный на чреслах сво­их, и ел акриды и дикий мед (русс.)

Известно о неких девственницах, живших общинами, прп. Антоний, прежде чем удалиться в пустыню, поместил в такую общину свою сестру. Известны и тексты писателей III века, в которых упоминаются эти общины девственниц. 

Известен своею крайней аскетичностью Ориген, знаменитый автор III века, известен своею аскетичностью ещё один знаменитый учитель Церкви, хоть впоследствии и опавший от неё, - Тертуллиан, автор знаменитого известного всем изречения: душа по самой природе своей христианка. Собственно и впал Квинт Септимий Флоренс (обратим внимание на имя, нам доведётся говорить о крещении и о наречении имени как одном из крещальных обрядов) в т.н. монтанизм, христианскую секту, проповедовавшую крайний аскетизм.

 

Монашество и священство

Монашество есть иночество, а священник в миру находится в самом центре жизни. Векторы эти разнонаправлены. В первые века принадлежность к монашеству исключала возможность быть священником. Монахи постригались от «белых» (так позднее стали называться священники, состоящие в браке, в отличии от «чёрного духовенства» - монахов) священников, и причащались от них же (или самостоятельно преждеосвященными дарами). 

Такое положение создавало определённые сложности в устройстве монашеской жизни, так что впоследствии стали рукополагать в священники и монахов. Прп. Савву, который жил в V веке, так и назвали Освященным, потому что он был «освящен», стал священником. Для того времени это было необычно.

Ныне в русской традиции мужчины-монахи в значительном числе рукоположены в священники (иеромонахи, игумены, архимандриты). А вот в Греции священник-монахи - относительная редкость.

 

Монашество как явление пережило различные этапы своей истории, были удивительные взлёты, были и периоды упадка.

 

     В монашеский чин ищущий иночества человек облекается постепенно. Таких степе́ней (ступеней) в общем  три: послушник, инок, собственно монах. 

Но, если взглянуть пристальнее, мы обнаружим несколько более сложную схему (кстати, это греч. слово - σχῆμα - означаети схиму). Степеней в общем три, а ступенек больше.

Степени различаются внутренне: данными Богу обетами, некоторыми аскетическими правилами, внешне - монашескими одеяниями. 

 

Первая - степень послушника. На послушника надевается подрясник. Послушнику даётся несколько лет, чтобы испытать себя, обдумать своё желание стать монахом чтобы, наконец, принять решение и принести или не принести монашеские обеты. Принесённые обеты уже не дадут права обратного хода. Т.е. конечно всякий монах может выйти из монастыря, отказаться от несения данных обетов, но это право, увы, неправо. Нарушение обетов есть клятвопреступление, таких несчастных называют «расстрига». 

Но до обетов нам пока далеко, мы упомянули пока только на стадии послушничества. Послушничество в монастыре отнюдь не фигурально, послушник должен беспрекословно выполнять любую предложенную ему работу.

 

 

Следующая ступень - пострижение в рясофор: совершается постриг, облачение в рясу и надевание клобука (это особая монашеская камилавка), может быть изменено имя. Но и на этой стадии - внимание! - обеты пока не произносятся. Такие постриженики называются иноки/инокини или рясофорные монахи. В поминальных записках пишут «инок А.» или «инокиня А.», или «монахиня Б.». Инок или инокиня - это тот/та, кто пострижен в рясофор. Монах или монахиня - постриженик (-ца) в малую схиму.

 

Пострижение в мантию или малую схиму есть как раз следующая ступень

Греч. σχῆμα имеет множество значений, мы выделим из этого множества несколько более-менее близких предмету нашего внимания: 1. вид, внешность, фигура, наружность; 3.воен. построение, строй; 4. форма (одежды, правления, образ жизни); 9. схема, набросок, очерк, эскиз, план; 10.внешний вид, видимость; 11. образ действий, поведение;13. наряд, одежда;14. достоинство; 15. положение, роль.

Итак, образ, достоинство. Какой это образ? какое достоинство? Образ - ангельский, достоинство - ангельское.

На стадии малой схимы приносятся монашеские обеты. И обязательно меняется имя. 

У схимы 2 ступени. Кроме малой, возможно пострижение  в великую схиму, в Великий Ангельский образ. Постриженик в малую схиму именуется монах, в великую - схимонах. Чины пострижения в малую схиму и в великую схиму идентичны, различаются они некоторыми деталями. Чин монашеского пострига содержится в Большом Требнике или издаётся отжельной книжкой.

Клирику Номокáно́ном предписывано принимать постриг  только от епископа, мирянину же от иеромонаха, игумена или архимандрита: Мирской поп да не постригает монаха, по завещанию, яже в Никеи Святаго Собора. Како бо даст иному, егоже сам не имать (гл. 82).

Великосхимник уже не поставляется на административные послушания, а если ему довелось состоять на таковых прежде, после пострижения в великую схиму, он освобождается или сам отходит от таковых. Отныне схимник, бывший игуменом, архимандритом или епископом именуется схиигумен, схиархимандрит, схиепископ.

Что значат эти термины: «игумен», «архимандрит»? Ответим. Но прежде придётся сказать несколько слов о том, как отражена в монашестве иерархия священническая.

Монах-клирик, монах-священник реализует ещё одну линию, если угодно, «продвижения по службе», линия эта параллельна «карьере» белого священника: иеродиакон-иеромонах-игумен-архимандрит-епископ-схиепископ - со всеми сопутствующими каждому званию наградами: набедренник, позолоченный «протоиерейский» крест,  палица, митра и проч. и проч.

Кстати сказать, у греков ничего подобного нет, постриг в греческой церкви одноступенный (у нас, повторю, он трёхступенный) и системы наград там нет. Игумен - это не звание, но должность, игумен несёт послушание управления монастырём. Тот, кто избран игуменом, получает сразу полную форму: крест, палицу, митру. «Простые» священники в Греции, как многие могли заметить, крестов не носят. Кстати, священники в Греции, как многие могли заметить, крестов не носят. Монах-священник, если не принимает на себя управления монастырём, как наименовывается при хиротонии иеромонах, так таковым и остаётся во всю свою жизнь. Да и самое священство среди монахов в Греции явление нечастое.

Изначально игумен [ἡγούμενος —  руководитель, ведущий, управитель],  был простым монахом, наиболее опытным в духовной жизни, аввой (ἀββᾶ (евр. ) - отец), позднее игумена стали рукополагать в священники или избирать из числа иеромонахов. Возможно, это как-то связано с переменой богословия Таинства Покаяния, о чём в рамках нашего курса будет сказано в своё время. 

Архимандрит [греч. ἀρχιμανδρίτης от ἄρχων - начальник, вождь, глава и μάνδρα - овчарня - «начальник овчарни», «начальник овец Христовых») - настоятель крупного монастыря. В 1764 году в рамках секуляризации монастыри русские монастыри стали подразделять на 3 класса. Игуменом как раз называли настоятеля монастыря низшего 3-го класса. Настоятель же монастыря первоклассного (и второго класса тоже) именовался как раз архимандрит [греч. ἀρχιμανδρίτης = ἄρχων - начальник, вождь, глава + μάνδρα - загон, стойло, ограда, овчарня = начальник стойла, загона с овцами; а овцы, конечно, это те, чей Пастырь - Христос]. В результате секуляризационной реформы, а в советское время это ситуация ещё более усугубилась, монастырей стало мало, игуменствовать стало нечем и игуменство стало наградой, звание игумена стали давать «за выслугу лет». Только в самое последнее время (в 2011 году) Русская Церковь вернулась к старинной практике, теперь игуменом снова называют начальника обители.   

[Продолжение следует]

 

Теперь скажем о чинах пострижения и приведём фрагменты некоторых молитв. 

При постриге в рясофор постригаются власы, дабы отъятием нечувственных власóв соотложити и бесловесныя (неразумные) мысли и деяния. Самое пострижение совершается во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, после чего постриженный облачается в особую одежду и называется рясофорным

Ряса призвана выразить покаянный дух монаха, слово ράσον значит «ветхая, вытертая, поношенная одежда, врéтище», шапочка-камилавка (кαμιλαύκα от κάμηλος - верблюд; т.е. шапочка из верблюжей шерсти. Возможен и иной этимологический ряд: греч. καῦμα 1. жар, зной; 3.мед. высокая температура, жар; 4. перен. любовный пыл + ἐλαύνω – гнать, погонять, изгонять; подчинять себе, покорять, захватывать = жар, пыл изгоняю (обуздываю, укрощаю). 

Плат поверх камилавки называют нáметка (или подкапок)

Чёрным цвет монашеских одежд выражают идею смирения, простоты, безыскусности, нестяжания, смиренного и сокрушенного духа.

Пострижения в малую схиму предписано совершать на Литургии, в реальности оно совершается и вне её, и как правило вне, чаще всего вечером, после Утрени, каковая совершается теперь чаще всего в вечернее время.

Постригаемый стоит в притворе в одной власянице (простая холщовая рубаха, прежде - из грубого конского волоса, а на Востоке - из верблюжьего), необувен (без обуви), не препоясан, не покровен, все прежние одежды сняты в знак отрешения от прежней жизни в миру. 

При пении тропаря: 

Объятия Отча отверсти ми потщися, блудно мое иждих житие, на богатство неиждиваемое взирáяй щедрот Твоих, Спасе. Ныне обнищавшее не прéзри сердце, Тебе бо, Господи, умилением зову: согреших, Отче, на небо и пред Тобою 

 

Объятия Отча, хор Валаамского монастыря

Объятия Отча, хор Свято-Тихоновского института

 

постригамый самым прямым образом ползёт из притвора в храм (змея таким образом снимает с себя прежнюю кожу; кроме того, такое «пресмыкание» есть знаки крайнего смирения). Здесь его встречает братия со свечами, а игумен над лежащим ниц братом произносит с амвона краткое приветствие: Бог милосердый, Отец чадолюбивый яко блуднаго приемлет тя кающагося 

и поднимает (воздвизает) его.

Между прочим, нам с вами этот тропарь замечательного болгарского распева тоже известен. Он содержится в Триоди на ряду и поётся на Утрени Всенощного Бдения Недели о Блудном. 

Этим же распевом поют иногда Херувимскую, чего я лично не сторонник, - до́лжно сохранить уникальность этого песнопения и самого распева для соответствующей службы Триоди. Повторю, - песнопение это (седален) Устав предписывает петь единожды в году, этим достигается особая степень выразительности

Игумен вопрошает:

Что пришел еси, брате?

Желая жития постническаго, честный отче, - кланяяся отвещавает послушник

<...> 

Игумен продолжает: 

- Желаеши ли сподобитися ангельскаго образа и вчинéну быти лику инокующих? 

Ей, Богу содействующу, честный отче. 

Такое его намерение игумен поощряет: Воистину до́бро дело и блаженно избрал еси, но - предупреждает он его - добрая делá трудом стяжава́ются и болезнию исправляются, и после некоторого увещевания: Сам Спаситель наш со Препетою Своею Материю, и святыми ангелы, и всеми святыми зде прииде, внушая исходящая от вас словеса… 

После чего вопрошает:

вольным ли своим разумом, и вольною ли своею волею приступаеши ко Господу?

не от некия ли ну́жды, или насилия? 

отрицаеши ли ся ли от мiра и яже в мiре?

пребудеши ли в монастыре сем, или в немже ти от святаго послушания повеле́но будет, и постничестве, даже до последнего  твоего издыхания?

сохраниши ли ся в девстве и целомудрии, и благоговении даже до смерти? 

сохраниши ли ся даже до смерти в послушании к настоятелю и ко всей во Христе братии?

пребудеши ли до смерти в нестяжании, в вольной Христа ради в общем житии сущей нищете, ничтоже себе самому стяжавая, или храня, разве яже на общую потребу, и се от послушания, а не от своего си произволения?

претерпи́ши ли всякую скорбь и тесноту иноческаго жития Царствия ради Небесного? 

На все эти вопросы будущий инок отвещавает утвердительно: ей, т.е. да! - Богу содействующу, Богу споспешествующу, честный отче, пребуду, приемлю, ничтоже вопреки глаголю…

Виждь, чадо, - говорит игумен, т.е. смотри же! - ангели предстоят невидимо, написующе исповедание твое сие, о немже и истязан будеши во Второе Пришествие Господа нашего Иисуса Христа и говорит поучение, что есть совершенное житие, что подобает ти приимати и ихже подобает отбегати. 

 

 

Аще убо хощеши инок быти, прежде всего очисти себе от всякия скверны плоти и духа, совершая святыню в страсе Божии.

Стяжи смиренномудрие, имже наследник будеши вечных благ.

Отложи житейского обычая шатание, послушание имей ко всем, безроптив буди в заповеданных ти службах, в молитве терпелив, во бдениих неленостен, во искушениих не печалуй, в постех не расслабляйся… В немощех не пренемогай, поразумевай же лукавыя помыслы, не имать бо престати враг, предлагая тебе память перваго жития мирскаго, и ненависть к добродетельному жительству. 

(Ср. житие прп.Марии Египетской: много лет её продолжали мучать помыслы о прежней жизни).

Да не предпочтеши чего паче Бога: да не возлюбиши ниже отца, ниже матерь, ниже братию, ниже коего из своих, ниже сам себе возлюбиши паче Бога; ниже царствия мира, или упокоения коего-либо буди, или чести. Нищеты да не отвращаешися, но в ней до смерти пребываеши, ни озлобления, ни уничижения человеческаго, ниже инаго чесого… Присно взирай на яже во упованиих по Бозе живших благая, и вся от века помышляй мученики и преподобныя, иже многими поты и труды, бесчисленными кровьми и смертьми сия стяжаша. 

Над всеми же сия, всегда во уме своем имей спасительны страсти и животворну смерть Господа нашего Иисуса Христа, яже волею спасения нашего ради претерпе, яко да и ты вся беды иноческаго жития, и тесноту сладце Его ради претерпиши. Трезвися убо во всем, злопостражди́ яко добрый воин Христов… 

Ибо алкати имаши и жа́жда́ти, досаду же подъяти и укоризну, поношение же и гонение, и инеми многими отяготитися скорбми, имиже сущий по Бозе живот начертавается. 

Егда же сия вся постраждеши, радуйся, рече Господь, яко мзда твоя есть многа на небесех…

И после этих страшных слов вновь вопрошается пришедший: 

Сия вся тако ли исповéдаеши упованием (в надежде на) силы Божия, и в сих обетех пребывати обещáешилися даже до кончины живота твоего, благодатию Христовою?

Ей, Богу содействующу, честный отче.

Игумен утешает будущего инока, читая о нём молитву: глаголет к нему сия: 

…аще бы и жена забыла исчадие свое, Аз не забуду тебе (Ис 49.15)], 

Господь 

восприимет, и обымет, и защитит, и да будет ти стена тверда от лица вражия, камень терпения, утешения вина, крепости податель, благодушия снискание, мужеству сподвижник, лягая и востая с тобою, услаждая и веселя сердце твое, утешением Святаго Духа, сподобит и части сятых и преподобных отец наших Антония, Евфимия, Саввы, Антония и Феодосия Печерских, Иова Почаевскаго и всех прочих… с нимиже и ты Царство Небесное да наследиши.

Далее игумен возлагает на преклонившего главу послушника верху главы его книгу (Большой Требник или Последование пострижения) и чтет молитву сию во услышание всем: приими и раба Твоего отвергшагося всех сих… и настави его на истину Твою, припадающаго Ти неуклонно… 

И ещё одну молитву чтет: приими раба Твоего, оставившаго мирския похоти и себе принесшаго Тебе Владыце жертву живу благоугодну, отыми от него всякую мирскую похоть, и бессловесная приимания, яко да отложением нечувственных власов соотложит и бессловесны мысли же и деяния, и сподобится прияти иго Твое благое, и легкое ти бремя, и взяти крест, и последовати Тебе Владыце.

На Евангелие полагаются ножницы и игумен, указывая на Евангелие, говорит: Се, Христос невидимо зде предстоит; виждь, яко никтоже тя принуждает приити к сему образу; виждь, яко ты от своего си произволения хощеши обручения великаго ангельскаго образа

Ищущий пострига подтверждает добровольность своего выбора прежде словесно: Ей, честный отче, от своего ми произволения. А после и действием: игумен повелевает: Возми ножницы и подаждь ми я, постриженик трижды подает настоятелю ножницы и лобзает десницу его, при этом настоятель «роняет» ножницы на пол, а послушник поднимает и подает их игумену, этим подтвержда своё намерение принять постриг. Наконец игумен принимает ножницы, полагает их на Евангелии и говорит:

Се, от руки Христовы приемлеши я; виждь, Кому сочетавáешися, и к Кому приступаеши и кого отрицаешися

И, взяв ножницы, крестообразно постригает власы на его главе, говоря: Брат наш (сестра наша имярек) постригает власы главы своея во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Рцем вси о нем: Господи, помилуй! 

Братия же поют трижды: Господи, помилуй. 

Смысл пострижения выражен словами молитвы, которую мы уже привели выше: отложением нечувственных власов соотложит и бессловесны мысли же и деяния: отложение нечувственных волос знаменует собою удаление от себя («отложение») помыслов неразумных, влекущих долу и соответствующих поступков («деяний»), каковым мирской человек предаётся чаще всего даже не отдавая себе отчёт в их «бессловесии» - неразумии.

Игумен же десницею коснувся власяницы, глаголет: Брат наш имярек (впервые произносится новое имя монаха!) облачится в хитон вольныя нищеты и нестяжания, и всяких бед и теснот претерпения во им Отца, и Сына, и Святаго Духа Рцем вси о нем: Господи, помилуй! 

Есть несколько принципов избрания нового имени:  может быть избрано имя святаго дня, в которое совершается постриг или же имя, начинающееся с той же буквы, что и мирское имя постригаемого, бывает что постригаемому предлагается несколько имён (три) на выбор. 

Последнее слово здесь за тем, кто совершит постриг, монах должен отречься от всякого своего мнения, от своеволия и покориться игумену. В Большом Требнике имеется список имён.

Далее следует облачение в монашеские одеяния, надевание каждой из которых игумен сопровождает словами о символике надеваемого облачения и о духовном смысле монашеского подвига.

Читателям фрагмент, выледеленный квадратными скобками, мы предлагаем факультативно.

[Игумен же взем параман и крест, глаголет: брат наш имярек приемлет параман во обручение великаго ангельскаго образа, в одежду нетления и чистоты, во всегдашнее воспомининание благаго ига Христова… в обуздание и сввязание всех похотей и желаний… приемлет же и знамение Креста Господня на своя перси, во всегдашнее воспоминание злострадания, и уничижения, оплевания, поношения, ран, заушения, распятия и смерти Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, яже волею нас ради претерпе, и во еже по елику мощно сия подражати тщатися.

Посем взем подрясник и рясу, глаголет: брат наш облачится во одежду веселия и радости духовныя, во отложение и попрание всех печалей, и смущений от бесов, от плоти, и от мира находящих, во всегдашнее же его о Христе веселие и радование…

Взем же усменый пояс, и держа е шуйцею, глаголет: Брат наш препоясует бедре свои силою истины, во умерщвление тела, и обновление духа, в бодрость же и опасство, в снабдение заповедей Христовых.

Взем  мантию: … облачится в ризу спасения и в броню правды, во еже ошаяватися от всякия неправды и опасно своего разума сомоставление и своея воли мудрование обрезати, смерти же память всегда в уме своем имети, распята же себе быти мирови вменяти и мертва на всякое дело зло имети, жива же на всякую добродетель Христови неленостно представляти.

Мантия не имеет рукавов, монах словно бы лишён рук, чтобы творить неправедные дела. При ходьбе мантия развевается подобно ангелским крыльям.

Взем клобук: приемлет шлем спасения и непостыднаго упования  во еже отвратити очи свои еже не видети суеты.

Взем сандалия: обувается в сандалия благовествования мира, во еже скору быти ему и тщаливу на всякое послушание косну же и нескору ко исполнения своея воли и ко всякому делу неподобному.

Вообще же «сандалия» означает грубые яловые сапоги, в которых, например, летом, очень несладко…

О чётках (другое названиеве́ рвица) сказано так: мечь духовный, иже есть глагол Божий.

О кресте, который даётся в руку: щит веры, в нем же возмиожеши вся стрелы лукаваго разжженныя угасити.

О горящей свече: должен еси чистым и добродетельным житием и благими нравы свет быти миру.

Посем благословляя нового монаха игумен говорит: брат наш восприял есть обручение великаго ангельскаго образа и оболкся есть во вся оружия Божия во еже мощи ему крепко победити всю силу и брани начал и властей и миродержителей тмы века сего, духов злобы поднебесных.

Посем следует молитва:

Господи Боже наш, введи раба Твоего сего в духовный двор Твой и сопричти его словесному Твоему стаду.

Великая ектения содержит прошение 

о брате нашем и еже от Бога покрове и помощи его.

О еже без порока неосужденно и непреткновенно исправити его намерение монашескаго образа.

Вместо Трисвятого предписано петь Елицы во Христа крестистеся.

Прокимен: Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся?!

Апостол к Ефесянам (гл.6, зач.233) фактически повторяет сказанное при облачении: 

Брaтіе, возмогaйте њ гDэ, и3 въ держaвэ крёпости є3гw2: Њблецhтесz во всS nрyжіz б9іz, ћкw возмощи2 вaмъ стaти проти1ву к0знемъ діaвольскимъ. Ћкw нёсть нaша брaнь °къ° (°проти1ву°) кр0ви и3 пл0ти: но къ начaлwмъ и3 ко властє1мъ, и3 къ міродержи1телємъ тмы2 вёка сегw2, къ духовHмъ ѕл0бы поднебє1снымъ. Сегw2 рaди пріими1те всS nрyжіz б9іz, да возм0жете проти1витисz въ дeнь лю1тъ, и3 вс‰ содёzвше стaти. Стaните u5бо препоsсани чреслA вaша и4стиною, и3 њб0лкшесz въ бронS прaвды, И# њбyвше н0зэ во ўгот0ваніе бlговэствовaніz ми1ра: Над8 всёми же воспріи1мше щи1тъ вёры: въ нeмже возм0жете всS стрёлы лукaвагw разжжє1нныz ўгаси1ти. И# шлeмъ спасeніz воспріими1те, и3 мeчь д¦0вный, и4же є4сть глаг0лъ б9ій.

Евангелие Матфея составлено из фрагментов глав 10-й и 11-й, зачал 39 и 43:

РечE гDь:** 

И$же лю1битъ nтцA и3ли2 мaтерь пaче менE, нёсть менE дост0инъ: и3 и4же лю1битъ сhна и3ли2 дщeрь пaче менE, нёсть менE дост0инъ. 

Пріиди1те ко мнЁ вси2 труждaющіисz и3 њбременeнніи, и3 ѓзъ ўпок0ю вы2. Воз8ми1те и4го моE на себE, и3 научи1тесz t менE, ћкw кр0токъ є4смь и3 смирeнъ сeрдцемъ, и3 њбрsщете пок0й душaмъ вaшымъ. И$го бо моE блaго, и3 брeмz моE легко2 є4сть.

Оканчивается чин пострига тем, что

игумен берет за руку новоначального и отдаёт его старцу, глаголя 

старцу:  вручаю тебе пред Богом сего новоначального, егоже в страсе Божии и во всех добродетелех жити поучай, блюдый опасно, да не нерадения ради твоего погибнет душа его: имаши бо ответ дати Богу о нем в день судный.

Новоначальному же глаголя: ты же якоже Христови во всем повинися старцу и во всем терпелив буди, смирен же, послушлив, кроток и молчалив, и обрящеши благодать перед Богом и спасешися.

Глаголется сугубая ектения: 

Еще молимся о спасении и оставлении грехов рабу Божию имярек.

И отпуст. 

Новопостриженный должен есть приседети в Церкви 5 дней, упражняяся от всякого дела, кроме чтения, в духовных же размышлениях и в умной молитве пребывая.

Так в действительности и поступают, впрочем, иной раз сокращая число дней, да время о времени выводя новоначального монаха в трапезную для скудной трапезы. Когда силы оставляют молитвенника, он может прилечь на короткое время где прилучится, на полу ли, на лавке, если таковая имеется]

 

Наша тема далеко не исчерпана. 

Вне поля нашего зрения остались, к примеру, вопросы собственно литургического богословия. Например, отношения монашества к церковным таинствам. Монашество - таинство? Нет? Но почему? Оставим до времени этот вопрос, а «аще прилучится» благоприятный случай, вернёмся к его разрешению.

 

 


Автор: Администратор
Дата публикации: 20.02.2015

Отклики (481)

    Вы должны авторизоваться, чтобы оставлять отклики.