В†іа цэломyдріz принесeмъ хrтY, на жребsти смири1вшусz пл0тію, и3 рцeмъ є3мY: на стrть пришeдый, бlгословeнъ є3си2 сп7се.
Утреня пятницы 6-й седмицы
ОТЕЧЕСТВО
Ходила я по земле Отечества моего,
и поняла я, что не всё оно здесь, перед глазами,
ибо и на безднах, и реках имя его,
и на горах – в ледниках и вулканах
с огненными языками…
Кажется, вот оно – размахивает тысячами ветвей!..
А оно – в небе своими корнями нас защемило,
ибо нет для Отечества моего
отошедших в персть сыновей,
но – почившие да усопшие
до побудки Архангела Михаила.
И когда мы в день особого поминовения говорим:
“Вечная память убиенному Александру,
воину Николаю, заблудшему Глебу”,
мы всё ниже спускаемся по лестнице рода – к ним
и всё выше восходим по ступеням Отечества – к небу.
И когда человек выходит на дневные труды
и зерно опускает в землю,
и оно гибнет под градом,
у него остаётся надежда,
что небесные уцелели плоды,
и они обрастают кроной, окружаются вертоградом!
Так гадай после этого – где, как, отчего
да откуда докуда Отечество распространилось:
вот оно, под рукой, – а никак не ухватишь его,
вот оно, необъятно, –
а в сердце сполна уместилось.
Заплачка
Не взлюбила свекровь невестку-хохлушку,
Ой, не взлюбила!
Бросала ей в суп колдовскую мушку,
Заговорённым пойлом поила.
Клала молодке иглу в подушку, змейку в одёжку,
Бросала ловчую сетку,
Насылала чёрную кошку,
Чёрную метку.
Ой, травила свекровь невестку — не дотравила,
Ой, сама проглотила мушку,
Ой, на змейку босой ногой наступила,
Укололася, упав на подушку!
Ой, кричит свекровка, кричит невестка, —
Надрываются!
И обеим с неба летит повестка:
На небесный суд они вызываются.
— Чем тебе не угодила моя хохлушка? —
На суде спрашивают.
— Так проста ведь, Господи, как полушка, —
Отвечает, а ноги её подкашивают.
— А тебе, невестка, свекровка что ж не по нраву?
— Так зажилась, старая, заедает!
А сама ногу леву на ногу праву
Закидывает, крендельком сплетает.
Ну и присуждают им друг друга не хаять
И, пока не полюбят друг дружку, жить кучно.
А не то, говорят, — вечность будете маять
Неразлучно.
И тогда невестка давай холить свекровку,
А свекровь ублажать детинку,
Та этой конфетку дает «коровку»,
Эта той — с люрексом газовую косынку.
А внутри-то у них при этом слова, что жабы,
Ядовитая плещется там водица.
Но им с неба: э, нет, мол, бабы!
Бабы, так не годится!
И тогда невестка свекрови — сироп улыбки,
А свекровь невестке — речи из шелка,
А в глазах — железные ледяные рыбки,
А в сердцах — бессильная ярость волка.
Но опять им: «Вам, непослушным глинам,
Объяснять ли грозами да громами?»
Тут взмолились обе: «Господи, помоги нам!
Тошно нам! Ну, не можем сами!»
На колени падают богомолки,
Только чуют — батюшки, затихают
В глубине души эти жабы и эти волки,
Солнце встало, цветики расцветают.
«Ну, теперь-то можно и расставаться! —
Говорят им с неба. — Ваши прошли печали!»
А они, — ну, плакать, ну, целоваться,
Ну, просить, чтоб теперь-то не разлучали!
Повторяют им строго: «Прощайтесь! Полночь пробило!»
А они обнялись, прильнув друг к другу упрямо.
Ой, и вправду свекровь невестку ту — полюбила!
А невестка ей: «Мама! Мама!»
Вы должны авторизоваться, чтобы оставлять отклики.
Ольга
09 апреля 2018, 11:23 #